Скала альбатросов

Альберони Роза Джанетта

Огради Марио, Господи! Что Тебе стоит отогнать от него костлявую?

Неожиданно Арианна остановилась посреди комнаты, вытирая глаза. Она не должна плакать. Слезы — плохая примета. Осушив глаза, Арианна скользнула в постель. Она продолжала молча молиться.

— Дорогая, что ты тут делаешь одна? Тебе плохо? — спросила ее вошедшая Марта.

— Нет, ничего, все в порядке, — ответила она, пытаясь улыбнуться.

Марта села рядом:

— Ну уж меня-то ты не обманешь. Скажи мне, что так тревожит тебя?

— А это так заметно? Боюсь, я огорчила Марио своим

поведением. Но я ничего не смогла с собой поделать, я едва не разревелась, когда он сообщил, что уезжает.

— Понимаю, тебя смущает прошлое… Но сейчас у тебя нет никаких оснований для тревоги. Вы с Марио счастливы, у вас чудный ребенок, больше ничто не мешает вашему счастью, даже маркиза любит тебя. Зачем же терзать себя?

— Не знаю. Марта. Может, это сон так сильно подействовал на меня. Сегодня ночью мне опять приснилось, что я лежу на том плоском камне и летаю среди альбатросов. К чему бы это? — Арианна бросилась ей на шею и крепко обняла.

— Но это же только сон, — утешая, погладила ее по голове Марта.

— Но почему он повторяется, почему? — не унималась Арианна.

— Просто в тебе еще живо прежнее чувство страха, от которого ты не можешь избавиться. Но поверь мне, время лечит любые раны. Хочешь, пойдем прогуляемся? Тебе станет лучше.

— Нет, пусть лучше Фаустина принесет мне книгу.

— Какую же?

— Библию, да-да, пожалуйста, Библию.

— Да что за выбор?.. Хочешь, чтобы еще тоскливее стало?

— Нет, — задумчиво ответила Арианна. — Это трудное чтение, и голова будет по-настоящему занята.

Когда служанка принесла Библию, она осведомилась, нужно ли еще что-нибудь Арианне.

— Приготовь рубашку, туфли… словом, всю одежду мужа и принеси сюда.

Изумленная Фаустина отправилась за вещами Марио.

«Прочту много-много страниц, — решила Арианна, оставшись одна. — По странице за каждый год моей любви. Нет, прочту по меньшей мере сто страниц. Не засну и не выйду из комнаты, пока не закончу».

Через несколько часов Марта вновь зашла к Арианне с предложением сделать небольшой перерыв, пройтись по воздуху или поесть.

— Нет, никуда не выйду, пока не прочту сто страниц.

— Да ты с ума сошла! — рассердилась Марта.

Арианна только рассмеялась. Марта права, подумала она, прохаживаясь по комнате. В зеркале она увидела свое отражение. Взъерошенные волосы рассыпались по плечам, по лицу, падали на глаза. «Марта права, — повторяла она. — Я сошла с ума, если целый целый день сижу одна в комнате и читаю о кровавых событиях, о беспощадных людях… И все это так ужасно, что в голове уже полная мешанина».

Наверное, она и впрямь помешалась. Или, быть может, страдание для нее — естественное состояние, а счастье — всего лишь краткий миг передышки, временное притупление боли?

Она снова села на постель, оперевшись на подушку в изголовье. Ну о чем, о чем она так тревожится? Разве можно сравнить ее тоску и тревогу с теми чувствами, которые испытывают тысячи женщин, проводивших своих мужей, сыновей или братьев на войну? А на что жалуется она, Арианна? Плачет, молит, кричит, хватается за голову

как сумасшедшая только потому, что Марио впервые отлучился из дома, только потому, что нет рядом его ласковых рук и нежного тепла его объятий, что не ощущает его запаха, тепла его губ, не слышит его голоса, не видит, как он смотрит на нее, не чувствует, как он обладает ею…

Нет, она определенно сошла с ума! Даже в детстве она вела себя разумнее. Если становилось страшно или почему-то тревожно, она тут же ложилась спать. Наверное, и сейчас нужно уснуть, чтобы быстрее прошла ночь, лечь рядом с Мартой, уткнуться в ее плечо и отогнать все призраки, что тревожат ее душу и портят лицо.

Но она почему-то чувствовала, что не должна сейчас спать, ей нужно сторожить свое счастье. Что-то неведомое выбивает ее из волшебного круга спокойствия и радости, что-то подобно волне возносит ее вверх, а потом влечет вниз. И ей не избежать падения. Она может лишь смотреть на камни и быть настороже, чтобы не разбиться о них.

Ну хватит! Арианна Россоманни должна прийти в себя.

Она поднялась с кровати, вернулась к зеркалу и принялась расчесывать волосы. Хорошо бы ванну принять, вдруг решила она и позвонила.

— Ну что? — спросила Марта, остановившись на пороге. — Примирилась ты наконец сама с собой?

— Я примирилась с миром, — со слабой улыбкой ответила Арианна. — Чтобы примириться с самой собой, нужно еще очень много времени. Я хочу принять ванну.

— Да ты представляешь, который час?

— Нет, а что, уже очень поздно?

— Почти светает. Ну ладно, я принесу тебе воды.

Марта вышла, а Арианна в задумчивости продолжала расчесывать волосы, внимательно глядя на себя в зеркало. В нем отражалась часть комнаты и штора на окне, которая еле заметно колыхалась, словно от чьего-то дыхания.

Арианна замерла со щеткой в поднятой руке, наблюдая за движением шторы, как загипнотизированная. Ей показалось, будто там стоит кто-то в лохмотьях и смотрит на нее. Она закрыла глаза и тут же медленно подняла веки. Человек по-прежнему стоял там — молчаливая, пугающая фигура. Выронив щетку, Арианна закрыла лицо руками. Вот уже галлюцинации начинаются, подумала она. Кто бы мог подумать, что отъезд Марио вызовет из небытия забытые призраки? А ведь она была уверена, что годы удач, как камень, замуровали колодец ее страхов. Да, счастье отгоняет страхи, знать их не желает, но ужасы, оказывается, никуда не делись, они таятся в засаде.

Она открыла глаза. Гадкая фигура все еще скрывалась за шторой. Тогда Она повернулась к окну и закричала:

— Ну хватит, наконец! Хватит! Еще раз прошу у тебя прощения, только уйди! Сколько еще будешь преследовать меня?! Возвращайся в преисподнюю, там твое место! Да, я прежде времени лишила тебя жизни, но кто звал тебя в мою страну? Ты мог бы оставаться дома, с женой и друзьями. Уйди, не обвиняй меня, мы виноваты оба. Иди, иди с миром, уже почти рассвело!

Она отвернулась от окна и снова принялась расчесывать волосы, с вызовом глядя в зеркало. Марта принесла два ведра воды: