Скала альбатросов
Шрифт:
— Это правда, сегодня утром сенат охраняло всего пять человек, — добавил Каттанео, — пятеро против тысячной разъяренной толпы. Понятно, что солдаты отошли от входа во дворец и встали, подпирая стенку, как статуи. Стража сделала вид, будто ничего не замечает.
— А где же были вы, Серпьери? — спросил Марио.
— В Меленьяно. Меня послал туда Пино. Когда я узнал о беспорядках, поднял свой эскадрон и бросился сюда. Почему я должен подчиняться изменнику? Мои солдаты пойдут со мной, они и преданы мне.
— Тогда нужно спрятать солдат на вилле. Вы согласны, граф?
—
— Вы двое, — обратился Марио к Каттанео и Джованни, — позаботьтесь о том, чтобы солдат накормили, разместили на ночлег, и, самое главное, предупредите всех слуг: когда будут выходить в город за покупками — никому ни слова о том, что у нас люди графа Серпьери. Прошу тебя, Джованни, растолкуй всем как следует, я на тебя полагаюсь. А ты, Анджело, побеспокойся о нашей охране. Объясни, какое сложилось положение, и предупреди, чтобы были наготове. Увидите, что кто-то подходит к ограде виллы, немедленно доложите мне. Бунтовщики не должны ворваться в наш дом, понятно?
Когда слуги покинули комнату, Марио подсел к Арианне и обнял ее за плечи:
— Не бойся, дорогая, они не войдут сюда. Если толпа двинется на штурм дома, я прикажу стрелять. Не возражаете, граф Серпьери?
— Нисколько, особенно, если мишенью окажется Пино. А пока не найдется ли у вас какой-нибудь одежды попроще? Форма мне уже ни к чему. Хочу смешаться с толпой, понять, что происходит.
— Хорошая мысль, — согласился Марио. — Попросим у одного из наших слуг одолжить вам свою одежду, а Джованни добудет пару фальшивых усов. Так будет спокойнее — вас никто не узнает.
Серпьери поднялся и протянул руку Марио:
— Спасибо, генерал, спасибо от всего сердца. Вы настоящий вождь, никогда не теряете спокойствия.
— Просто у меня есть небольшой опыт, — усмехнулся Марио. — Некоторое время пришлось иметь дело с разбойниками и каторжниками. Меня не пугает кучка миланцев, подстрекаемых горячими головами вроде Конфалоньери. Единственное, чего он добьется, — ускорит прибытие австрийской армии, которая разместится тут и уже больше не уйдет. Итальянского королевства больше нет.
— Да, — согласилась Арианна. — Народ встретит австрийцев с облегчением. После русской кампании, в которой погибло двадцать пять тысяч наших молодых мужчин, и потери еще двадцати тысяч в Испании народ вспоминает времена Марии Терезии как благоденствие.
Никого не душили налогами, и сыновья наши не умирали на чужбине… Сейчас в Милане не осталось семьи, в которой никто не погиб в сражениях. Именно бесконечные войны и погубили Наполеона.
Серпьери удалился, качая головой.
— Что же нам делать? — спросила Арианна, едва граф закрыл за собой дверь.
— Попробуем вернуться в Апулию. Отправимся тем же путем, каким прибыли сюда. Он самый безопасный.
— Я тоже поеду с вами, — заявил Марко, вставая.
— Нет, ты вернешься в колледж. И останешься там, пока волнения не утихнут. Только там ты будешь в надежном укрытии.
— Я мог бы остаться в Милане, если не хотите взять меня с собой. Мне интересно
— Ни за что на свете! — воскликнула Арианна. — Немедленно отправляйся в Швейцарию. У тебя есть письмо о том, что ты там учишься, это позволит беспрепятственно покинуть город. Неужели ты забыл, что твоего отца убили повстанцы? Он тоже предпочел остаться в Милане. Считал, что не может бежать, потому что его здесь держали дела…
— Почему я не могу поступить, как мой отец? — настаивал Марко.
— Не возражай, — сказала Арианна. — Мне достаточно и одной потери по вине Наполеона… А тебе необходимо закончить учебу. На следующей неделе ты все равно должен был вернуться в колледж. Теперь ты уедешь на несколько дней раньше.
— Но почему я не могу поехать с вами?
— Потому что твоя мама права, тебе надо закончить учебу, — вмешался Марио. — А потом можешь приехать к нам хоть навсегда. Мы пока поживем некоторое время в Апулии. Когда политическая обстановка изменится, мы сможем путешествовать по всей Европе. Особенно важно это для тебя, ты должен знакомиться с разными городами, с красивыми девушками. Знал бы ты, как великолепны бывают шведки, а француженки так просто прелесть! Поцелуй маму и начинай собирать вещи. Отправишься завтра, первым же дилижансом. С тобой поедут наставник и двое охранников.
Смирившись, Марко обнял мать со словами:
— Хорошо, мама, я сделаю, как вы хотите, только не сердитесь.
— Я хочу, чтобы ты остался жив, сын мой. А войной предоставь заниматься дуракам.
20 апреля 1814 года Арианна сидела в своей гостиной, у окна, выходившего в сад, и с тревогой прислушивалась к шуму, доносившемуся от здания сената. День выдался мрачный — с самого утра низкие, тяжелые тучи нависли над городом, хлестал ливень, но разъяренные толпы словно не замечали непогоды.
Арианне казалось, что весь город вновь охвачен каким-то безумием. Она вспоминала, как при поддержке народа из Италии были изгнаны австрийские войска. Многие аристократы, поддерживавшие короля, были тогда убиты. Бунтовщики умертвили и ее Джулио. Еще не все тела были захоронены, а на улицах и площадях Милана уже праздновали победу, люди плясали от радости.
Много ли времени миновало с тех пор, как толпа восторженно приветствовала наполеоновскую армию и сторонников Бонапарта? Теперь эти же люди хотели свергнуть вице-короля Евгения Богар-не и его сенаторов, которых они презрительно называли «расшитые фраки».
А Серпьери все еще мечтал о единой Италии! Об Итальянском королевстве! Страна оказалась на грани экономического краха.
Независимость Итальянского королевства висела на волоске, а толпа требовала новых жертв, чтобы немедленно, прямо здесь же, на улице, свести счеты с «расшитыми фраками». Будто бы вновь пролитая кровь могла хоть как-то искупить все перенесенные лишения и страдания военных лет. На вой ослепленной яростью толпы наверняка отзовется какой-нибудь новый авантюрист, который встанет во главе бунтовщиков, но лишь затем, чтобы опять ввергнуть людей в рабство.