Скандинавский король
Шрифт:
— Она была в её комнате, — просто сказал он.
У меня перехватывает дыхание. — И почему ты был в её комнате?
Он ухмыляется. — Я просто был.
Я взрываюсь. В мгновение ока я вцепляюсь ему в горло и впечатываю его в стену с силой, достаточной, чтобы задрожали картины. — Какого хрена ты был в её комнате? — рычу я, прижимая предплечье к его дыхательным путям.
Он никак не реагирует, даже когда я перекрываю ему воздух. На самом деле, я думаю, что ему это нравится. Нравится то, что я выхожу
И в этот момент я понимаю, что предал себя. Он обманом заставил меня отреагировать, и на мгновение всё, что я так старательно пытался сдержать, вырвалось наружу.
Я тут же делаю шаг назад и отхожу от него, а он падает на пол, скрючившись, держась за горло.
— Ты знаешь, что это её комната и она личная, — огрызнулся я. — Ты не имеешь права находиться там, так же как она не имеет права делать то же самое с твоей. — Ради всего святого. Почему он там был? В тот раз, когда я вошёл туда, а Аврора узнала, она была обижена и отвращена вторжением в личную жизнь. Теперь мне противно от её имени, тем более что я знаю, какая Никлас змея.
— Урок усвоен, — говорит он, кашляя, когда выпрямляется. — Я просто искал её, вот и всё. Её дверь была открыта. Я заметил её. — Его глаза задумчиво сужаются. — Я думаю, вы, возможно, слишком остро отреагировали.
Я ничего на это не говорю. Больше нечего сказать. Мне требуется всё, что у меня есть, чтобы не плюнуть ему в лицо. В некоторые дни я могу продолжать притворяться, что Никлас — это кто-то другой. В другие дни он напоминает о том, что произошло.
Это пытка, вот что это такое.
И его бы здесь не было, если бы я не считал, что заслуживаю этого.
Ирония в том, что, если бы его здесь не было, всё было бы намного хуже.
Я не могу его уволить, и он это знает.
— Держись от неё подальше, — говорю я ему, уходя. — Держись подальше от всех моих сотрудников.
Я спускаюсь по лестнице, оставляя его на верхнем этаже. Моя голова раскалывается от ярости, сердце колотится в груди. У меня сейчас скверное, поганое настроение, и это, наверное, не лучшее время для того, чтобы навестить мою больную мать, но и оставаться здесь я не могу.
Я надеваю зимнее пальто и иду на задний двор, где девочки лепят снеговиков вместе с Майей и Авророй. Там даже есть маленький снежный поросёнок, который обычно согревает моё сердце, но сейчас внутри него нет ничего, кроме осколков стекла.
— Hej Papa! (пер. дат. — Привет, пап!) — говорит Клара, махая мне рукой рядом со снежной свиньёй. — Иди посмотри на нашего Снег-снега!
Я киваю. — Очень милый.
— Можно также сказать, очень ледяной, — говорит Фрея, гордясь собой за этот каламбур. (прим. пер. происходит игра слов: nice — милый, ice — ледяной)
Я смотрю на Аврору, её розовый от холода нос и щеки
— Конечно, — говорит Майя, странно глядя на меня.
Аврора удивлённо смотрит на Майю, та лишь пожимает плечами и кивает ей, чтобы она следовала за мной.
Мы направляемся к боковым воротам, ведущим на парковку.
— Что происходит? — спрашивает она, следуя за мной через ворота.
— Мы уходим отсюда.
— Куда?
— Я пока не знаю. Посмотрим. — Я машу рукой Йохану, который останавливает машину перед нами.
— Мне что-нибудь нужно? — Она смотрит вниз на своё пухлое пальто. — У меня нет ни телефона, ни сумочки.
— У тебя есть я, тебе больше ничего не нужно.
Я говорю Йохану, чтобы он оставался в машине, затем открываю заднюю дверь, жестом показывая ей, чтобы она садилась.
Я вижу, что она в замешательстве от всего этого, но, честно говоря, я тоже.
— Куда, сэр? — спрашивает Йохан.
— Я не знаю. Просто поезжай куда-нибудь. За город.
Йохан кивает, хмуро глядя на меня в зеркало заднего вида. — Может, мне позвать для вас охранника?
Я качаю головой. — Мы не поедем туда, где есть люди. Просто веди машину.
Я сажусь на своё место и не выпускаю вздоха облегчения, пока мы не выезжаем из дворца.
Тем временем Аврора смотрит на меня, волнуясь. — Что только что произошло?
— Я не знаю, — тихо говорю я. — Не задавай больше вопросов.
— Значит, ты загадочный и грубый, — сухо говорит она. — Классический Аксель.
Я смотрю на неё. Она смотрит в окно, наблюдая, как мимо нас проносятся заснеженные улицы. Сегодня следующий день после Нового года, и все снова на работе. На улицах многолюдно. В этом должно быть что-то утешительное, но это только усиливает мой стресс, когда я знаю, что все эти люди смотрят на меня как на своего короля. Никто не должен надеяться на меня ни в чём.
И всё же, это то, что я хочу, то, что мне нужно от неё.
Чтобы она во всём обращалась ко мне.
Йохан и раньше видел мои настроения, когда мне надоедает, и я срываюсь, поэтому неудивительно, что в итоге он отвёз нас в Мариелист, на широкую полосу пляжа в полутора часах езды к югу от города.
— Мы здесь? — Аврора зевает. — Где бы мы ни были?
Большую часть пути она спала, и я не осмеливался её будить. В какой-то момент её голова упала мне на плечо, и я смог глубоко вдохнуть сладкий запах её шампуня.
— Надеюсь, это подходит, — говорит Йохан, поворачиваясь на своём сиденье, чтобы посмотреть на нас. — Это Мариелист. Это пляж. Очень популярный летом. Сейчас пустынно.