Скажи мне «нет», любимая
Шрифт:
– Мы завтра же пойдем к ведьме, – напомнил себе Стефан, уже зная, что у той попросит.
Да, он помнил о свадьбе, но она только осложнит положение. Решив пожениться, они подталкивали короля и его племянницу к действию. Если действовать разумно, то сначала следовало бы навестить Хранительницу Северных земель, а уж потом, когда Стефан убедился бы, что Лиззи в безопасности, вести ее к алтарю.
Утром его разбудил Касл. А Стефан совершенно забыл и о нем, и о Мамушке.
– Ты где спал? – спросил он, протирая глаза. Касл сидел за накрытым
Граф умывался ледяной водой, пытаясь привести себя в чувство. Мало того, что заснул под утро, так еще оставшуюся часть ночи мучился кошмарами. Он кричал, видя, как Лиззи, подвластная движению пальца короля, падает в обрыв.
– Меня поселили напротив Мамушки, – Касл кисло осматривал принесенную слугами пищу. Стефан уже знал, что в крепости кормили без изысков, поэтому не удивлялся, почему друг воротил нос.
– Как она себя чувствует?
– Знаешь, гораздо лучше. К ней ночью приходила леди Кречет. Принесла целебной воды из каких–то таинственных источников и сообщила на ушко радостную весть. Мне не удалось подслушать. Но после ее визита няньку отпустило. Она даже поднялась и самостоятельно отправилась на кухню. Когда я ее догнал, сказала, что проголодалась. Пришлось составить ей компанию.
– Спасибо, что присмотрел за мамушкой. А Лиззи умница, я давно это знал, – Стефан прижал к лицу полотенце, поэтому его речь сделалась невнятной. Он уже понял, какой водой отпаивали няньку. Жалел только, что сам не додумался.
Значит, Лиззи только сделала вид, что отправилась спать. А сама пошла проведать пожилую гостью. Могла бы и подняться к нему в покои. Или она восприняла его знаки, как попытку затащить ее в постель?
– Что у тебя с леди Кречет? – барон налил себе чай и с подозрением его понюхал.
– Я сделал ей предложение, – Стефан повесил полотенце на крюк. – В двенадцать нас обвенчают. Будешь другом жениха.
Граф не спрашивал, он назначал Касла шафером, хотел тот того или нет.
– Уж не поэтому ли ты вырвал меня из рук моей матери? – вздохнув, барон принялся намазывать на кусок хлеба подтаявшее масло.
– Я хотел восстановить справедливость, показав моей предыдущей невесте, кто в доме хозяин.
Граф достал из кофра свежую рубашку и, встряхнув ее, надел.
– Угу, – Касл постучал по мелкому перепелиному яйцу ложечкой. – У тебя получилось. Теперь она заправляет в твоем замке, а ты сидишь на краю земли и ешь кашу на воде.
– Почему на воде? – Стефан заглянул в тарелку и убедился, что так оно и есть. Леди Кречет явно не купалась в роскоши.
– Я спросил. Молоко дают только детям. Увы, мы вышли из этого возраста, – вздохнув, барон отправил в рот яйцо целиком.
Позавтракав, Стефан собрался к Мамушке.
Барон заметил картину в покоях друга, но не стал рассматривать ее. Его не тронула изображенная сцена. Он даже не понял, что на полотне разыгрывается трагедия. Его больше волновало, что он наденет в храм.
–
– Все будет после, когда мы вернемся в Веркон. И пышная свадьба с нарядами, и застолье. Я даже рад, что нас поженят в храме Трех богов. Не хотел стоять перед ликом нового бога.
– А что, здесь все еще соблюдают старые традиции? Смело. Теперь я понимаю, почему Луиза подняла мост и объявила, что крепость осаждают. Попади сюда Вильхельм, его тут же перекосило бы. Он, наверное, даже не догадывается, что его невеста все еще чтит Старца, Защитника и Отрока.
– Луиза моя невеста, а не его, – поправил друга Стефан. – А в полдень леди Кречет станет моей женой. И как бы не бесились король и Эва Гроцца, ничего не изменить.
– Вас просто убьют. И меня с вами.
– Уже жалеешь, что я вырвал тебя из рук твоей матушки? – Стефан поднял бровь.
– Нисколько. На перевале жизнь скучна. А здесь хоть умру героем.
– Спасибо, друг, – граф похлопал Касла по плечу. Тот скривил лицо.
Мамушка встретила воспитанника радостным возгласом:
– Я так рада, что у тебя мозги встали на место!
– Это она тебе, – шепотом уточнил Касл.
– Что натолкнуло тебя, Мамушка, на такую мысль? – Стефан сел рядом и взял женщину за руку. Отметил, что жара уже нет. Исчезла и бледность, что не могло не порадовать.
– Луиза со мной поделилась, что ты сделал ей предложение. Наконец–то я увижу твоих детей! Только ради этого стоит жить.
– Они появятся не завтра, поэтому постарайся не профукать шанс и дожить до момента, когда Луиза будет на сносях, – Стефан мягко пожал руку Мамушки.
– Уж я постараюсь. Только об одном у меня болит душа... – начала она, сделав плаксивое лицо.
– Уже не впервой, – Стефан закатил глаза. – И по ком душа болит на это раз?
– В нашем доме враги. И прислуживают им наши люди. Как бы не устроили расправу...
– Ты о ком сейчас беспокоишься? Об Эве с ее матерью или о стряпухе Грете с кухарками? – Стефан только представил, как та машет черпаком, сразу понял, кому грозит беда.
– Эва–подлюка узнает, что ты женился, и отыграется на слугах. Оставит гнездо разоренным. Еще и поджог устроит, чтобы наверняка.
– А кто ей расскажет? Здесь предателей нет.
– Пообещай, что ты будешь осторожен? Все же Эва – племянница Вильхельма, а ее мать – его родная сестра. Еще эта ведьма из столицы только и ждет, как бы подлость устроить. Служанки рассказали, как она что–то вынюхивала в винном погребе.
– Ты что–то путаешь. Местная она. Мне Эва сказала, – Стефан взял на заметку, что по его винному погребу разгуливали чужаки. Но он уже не боялся, что могут пострадать источники. Кодидур и Мельхор вовремя перебрались в крепость.