Сказка о принце. Книга первая

Чинючина Алина

Он повернулся к ближайшему солдату:

– Офицер ваш с бумагами где? Я тороплюсь…

От станционного домика к ним торопливым шагом приближался начальник охраны.

– Зачем вы это сделали, Вета? – прошептал Ян.

– Молчите, Ян, - тихо ответила Вета. – Пожалуйста, молчите…

– Эй! – молоденький солдат подлетел к ним. – А эту… как ее звали-то? Нам же докладывать…

– Иветта, - громко сказала Вета. – Ее звали Иветта Радич.

Часть вторая

Каторга

Гряда

невысоких скал, покрытых густым сосновым лесом, качалась перед глазами. Вверх-вниз, и казалось, конца не будет тряской, разбитой дороге, скрипу колес и проплывающим мимо высоким соснам. И когда за очередным поворотом сквозь деревья стал виден высокий забор, у всех вырвался вздох облегчения.

Лагерь, обнесенный высоким, в два человеческих роста, деревянным забором, выглядел обыденно и нестрашно. Больше пугала неизвестность. Трое осужденных, теперь уже почти каторжников, прижавшись друг к другу, молча смотрели на приближающиеся ворота. Крапал мелкий дождик. Закат был серым, и дорога – серой. И все впереди казалось серым. Вета до боли сжимала пальцы. Тихонько позвякивали цепи кандалов, и прежней жизни оставалось – на несколько шагов до ворот.

Последние три дня пути – от станции – они почти не разговаривали. Вета молилась про себя. Там осталась Жанна… нет, Иветта Радич. Упокой, Господи, ее душу… как страшно, как страшно – был человек, и нет его. В горле стоял комок, но слез не было. А сама она? Теперь у нее другое имя и другая судьба. Кто знает, выиграла или потеряла она от этой замены. В любом случае, о том, что сделано, она не жалела. По крайней мере, здесь их – трое. А там она осталась бы, наверное, совсем одна. Вета жадно вдыхала сентябрьский воздух – здесь он был ощутимо холоднее, чем дома…

Карета остановилась, офицер ловко выскочил наружу и зашагал к воротам.

– Эй! – раздался окрик откуда-то сверху, - кто такие?

Через верх забора перегнулся солдат с факелом в руке и с любопытством глазел на новоприбывших.

– Осужденные! – крикнул офицер, подходя к калитке и задирая голову. – Из столицы.

– А-а-а… Счас старшого позову, - донеслось в ответ.

Ян посмотрел на девушку и вдруг улыбнулся – очень мягко, и осторожно погладил ее холодные пальцы.

– Все будет хорошо, Вета, - проговорил он негромко, словно сам устыдился неожиданного своего порыва.

– Вылезайте, - угрюмо буркнул офицер, вернувшись.

С той стороны калитки маячила усатая хмурая физиономия. Офицер передал ему пакет с документами, хлопнул по плечу и, облегченно вздохнув, скрылся в глубине двора. Солдаты подтолкнули осужденных к калитке.

Вета оглянулась, жадным взглядом окинула хмурое небо, каменистую дорогу, деревья, подходящие едва ли не к самому забору. Все.

Охранник, принимавший их, ничем по виду не отличался от солдата – та же форма, такая же усатая физиономия. Только вместо треуголки – плоская круглая шапочка, в руках кнут, а на мундире нашиты непонятные знаки.

– Так… вы двое

со мной, - он махнул направо, - а тебе – туда, - и подтолкнул Вету налево, откуда уже шел тяжелой походкой немолодой офицер с такими же непонятными знаками на мундире. – Пошли, - он подтолкнул юношей.

Патрик и Ян стремительно обернулись к ней. Вета едва сдержала вскрик. Их разлучают. Как она выдержит здесь – одна?!

– Пошла давай, - офицер не сильно толкнул ее в плечо. – Чего встала?

Они оглядывались, оглядывались до тех пор, пока поворот не скрыл их друг от друга. Патрик успел махнуть ей скованными руками. Что же с ней будет здесь? Что будет со всеми ними?

Офицер вел ее мимо приземистых деревянных сараев, мимо высокого двухэтажного дома, мимо маленькой круглой площади с высоким деревянным столбом посередине. Возле одного из сараев остановился, дернул разбухшую деревянную дверь:

– Сюда…

В небольшой комнате с низким потолком было почти пусто – дощатый стол, несколько стульев да огромный шкаф в углу. Офицер толкнул Вету на стул, вскрыл пакет с бумагами и углубился в чтение. Читал он, видимо, не очень хорошо – медленно, шевеля губами. Поверх бумаг глянул на девушку – изучающе, потом с недоверием, потом с недоумением.

– Тебе лет сколько?

Вета запнулась. Сколько лет было Жанне? Девятнадцать? Двадцать? Бог с ним, назовет свой возраст.

– Восемнадцать, - тихо проговорила она.

– Написано - девятнадцать, - хмыкнул офицер. – Ну-ну… на вид и шестнадцати не дашь.

Через минуту он недовольно пробурчал:

– Черт те что… Почему здесь написано – волосы черные? Ну-ка встань… росту в тебе сколько?

Вета поднялась послушно, хотя колени и руки у нее задрожали. Вот оно, вот оно! Сейчас все раскроется…

Офицер подошел к ней, бесцеремонно взял за подбородок, поворачивая ее лицо к свету. Вета вспыхнула и попыталась вырваться.

– Стой, не дергайся! На правой щеке три родинки… и где? Они кого нам прислали? Или у тебя паспорт поддельный?

Вета стиснула зубы и мотнула головой, высвобождаясь.

Офицер хмыкнул, бросил на стол пакет и, грохнув дверью, вышел из комнаты. Вета снова опустилась на стул. В горле комком стояли слезы. Только бы не заплакать…

Солдат у двери переступил с ноги на ногу и вздохнул. Сколько-то времени прошло - в коридоре застучали шаги, сквозь неплотно прикрытую дверь стал слышен оправдывающийся голос:

– Но, господин комендант, откуда же я знаю! А если с нас потом спросят? Да мне-то все равно, но вы ведь сами…

Резко распахнулась дверь; мимо вытянувшегося в струнку солдата в комнату вошел высокий, худощавый, немолодой человек в сером мундире. Начальник, поняла Вета.

– Вот она, господин комендант, - кивнул на девушку вошедший следом офицер.

Комендант взял со стола бумаги. Небрежно пробежал их глазами, тоже хмыкнул и окинул девушку оценивающим взглядом.

– Как тебя зовут? – спросил он негромко.