Skins (Молокососы)

Автор неизвестен

Не из-за нее, а из-за него, из-за звуков, которые он издавал, трахая ее. Но всё-таки мне было противно. Это неправда. Это просто не может быть правдой.

Я проснулась позже, обнаружив, что дверь в мою комнату открыта настежь. Кто-то подметал мраморную плитку в коридоре. Она.

Она остановилась около моей комнаты. Я натянула на себя простынку и закрыла глаза так, чтобы ее не видеть. Лживая сука.

– Эффи? Ты проснулась?

Я сжала кулаки под покрывалом и мысленно велела ей уебывать, но она зашла в мою комнату

и села на кровать.

– Эффи, милая, пора вставать. У меня для тебя плохие новости. О Флоренс.

Я закрыла глаза, но до сих пор не могла заставить себя взглянуть на нее. Мама погладила меня по плечу.

– Она умерла. Альфредо пошел ее навестить сегодня утром и нашел ее.

У нее сорвался голос.

– Она умерла во сне.

Я молчала. Пялилась в стену.

– Эффи, ты меня слышишь?

– Ага, - сказала я без всяких эмоций в голосе.

Мама задержала свою руку на моем плече на несколько секунд, но затем убрала ее. Боковым зрением я видела, как она наклонила голову. Значит, она знает. Она знает, что я знаю.

– Милая, я...

– Уходи.

– Но...

Я отвернулась к стене, все тело было напряжено.

– Блять, просто уйди и оставь меня одну, - сказала я монотонно.
– Мне нечего тебе сказать. Ни сейчас, ни когда-либо потом.

Я почувствовала, как мама встала с кровати. Слышала, как она ушла, закрыв за собой дверь. И тогда я расплакалась. Из-за Альдо. Из-за Флоренс. Но по большому счету - из-за себя самой.

Я снова заснула, а когда проснулась, то в квартире никого не было. Ну и хорошо.

Я оделась. Натянула свои самые короткие джинсовые шорты. И ботинки. Намочила волосы и уложила их так, что выглядела просто дико. Дикарка.

Надо познакомиться с каким-нибудь итальянским мальчиком. Моего возраста. И не думать о проблемах.

Я уже искала ключи, когда услышала, как открывается входная дверь. Блять, я хотела уже уйти к тому времени, как она вернется.

– Эффи? С тобой все нормально?

Это был он. На нем был полотняный костюм, темно-синяя футболка. Коричневая сумка в руках. Он выглядел измотанным.

Он прошел на кухню и начал разбирать сумку. Хлеб, банка оливок, сыр, ветчина в жиронепроницаемой упаковке. Бутылка вина.

Он опустошил сумку и оставил ее в корзине для фруктов. Перевел глаза на мои шорты.

Я нашла свои ключи за раковиной.

– Я ухожу, - тихо сказала я ему.
– Можете наконец нормально пообедать с мамой.

– Антея внизу в квартире Флоренс, - сказал он растерянно. И разочарованно.
– Я-то надеялся, что мы все вместе пообедаем.

Он помолчал, прочистил горло.

– Мы могли бы поговорить.

У меня есть довольно неплохое вино, - он грустно улыбнулся.
– Ну, пожалуйста.

Я колебалась, потому что, несмотря на все, я хотела. Я все еще хотела его. Хотела повторить те жалкие доли секунды, во время которых я чувствовала разряд электричества, когда его пальцы касались моих, когда он передавал мне попить. Но чувство разочарования было огромным.

– Прости, надо было раньше сказать, - произнесла я.
– У меня планы.

– Планы?
– сказал он, расплываясь в улыбке.

Извини, не могу пожалеть тебя. Не сейчас.

– Ага, - я беспокойно теребила ключи.
– Планы.

– Конечно, - сказал он.
– Еда будет здесь, когда вернешься.

– Отлично, - я развернулась и вышла из дома, бесшумно закрыв дверь.

Я на секунду остановилась на лестничной клетке, слушая звуки, доходящие из квартиры Флоренс. Мамин голос. Двигалась мебель. Я чувствовала себя опустошенной и уставшей.

Отрешенная, я вышла в коридор и пошла дальше, в конечном счете оказавшись в Санта Марии. Церковь Альдо. Мне все равно, я нуждалась в покое и тишине... Я пролезла в деревянную будку, желая отгородиться от всего. Голос говорил мне на ухо, разрывался в голове. Я была на исповеди. Я могла разглядеть священника, склонившего голову, сквозь сетку. Прямо как в кино.

– Простите, - прошептала я.
– Я не говорю по-итальянски.

Я увидела, как священник кивнул.

– Все в порядке, - сказал он.
– Оставайтесь. Господь услышит.

Его доброта подействовала как сигнал к моему несчастью, я разрыдалась.

– Я не хочу говорить, - выговорила я.
– Можно я все равно останусь?

Священник снова кивнул. И мы так и сидели, я и священник. Тишина - с его стороны, совсем не тихий плач - с моей. Я едва могла дышать, осознавая масштаб этой...катастрофы. Это, блять, ужасная, ужасная катастрофа.

Альдо любит мою маму. Он не любит меня. Он любит мою маму. Мою маму. И милая, добрая, понимающая Флоренс мертва, и я больше никогда не смогу поговорить с ней снова. Я поняла, что в действительности она имела в виду, когда я говорила с ней, бля, всего-то пару часов назад. О боже, и Фредди. Я не могла позволить себе думать о нем, и сейчас он тоже не хочет меня. У меня даже дыхание сбилось.

Я совершенно одна. Священник снова заговорил, спросил, может ли он чем-нибудь мне помочь. Я молча открыла дверь кабинки и вышла. Я нашла пустую часовню и внезапно почувствовала себя совершенно опустошённой. Такое чувство, словно я под водой. Двигаться невозможно. Я подтянула колени к груди и легла на скамью. Просто лежать и не двигаться.

Через двадцать минут мне стало неудобно, и я ушла. Я шла домой, не зная, что дальше делать. Горе превращалось в гнев, разрастаясь все больше с каждым моим шагом. Я пошла быстрее, а потом, сорвавшись, побежала. Я продолжала бежать даже в нашем доме, тяжело дыша и рыча, как чертовски злое животное.