Скитальцы Гора
Шрифт:
— Завтрак был удовлетворительным, Господин? — осведомилась рабыня.
— Да, — признал я.
Сегодня я даже позволил ей поесть без первого кусочка, который иногда, церемониально, подается рабыне с руки владельца, и она не имеет права касаться его руками.
Женщина озадаченно посмотрела на меня.
— Я — теперь рабыня, — напомнила она мне.
— Да, — кивнул я.
С самого момента её обращения, я ничего с ней не делал.
— Мои уши проколоты, — сообщила мне она, осторожно оттопыривая мочки ушей своими пальчиками.
— Да, — буркнул я.
Вид проколотых ушей, имеет тенденцию глубоко сексуально стимулировать многих гореанских мужчин. Вероятно, этому есть несколько причин, некоторые из которых, возможно, подсознательные и
Некоторые из этих девушек, несомненно, будучи испуганы и поражены величиной того желания, которое они вызвали, а также напором и восхищением, с которыми с ними обращались даже незнакомцы, возможно в течение многих месяцев даже не подозревали, что по большей мере в этом повинны столь очевидно невероятные для местных мужчин и совершенно невинные для них самих, их проколотые ушки. Из земных девушек, кстати, получаются превосходные рабыни. Несомненно, именно по этой причине рейсы работорговцев между Землей и Гором стали почты регулярными. Для гореанского рабовладельца в земной девушке имеется особый экзотический аромат. Для самих же девушек, приученных отрицать свой пол и своё отличие от мужчин, и которые до попадания на Гор сталкивались только с земными мужчинами, большинство из которых было сексуально унижено или повреждено системой образования и пропагандой отрицающими отличия по половым признакам, Гор стал настоящим открытием. Всё же здесь они находят мужчин, которые, по большей части, совершенно отличаются от тех, к которым они привыкли на Земле. Сильные, властные, свободные и бескомпромиссные, мужчины Гора, которые никогда не подвергались патологическим программам изменения сознания, нацеленным на приручение или подчинение самца и его инстинктов, мужчины, которые не дали себя обмануть и не сдали своего природного владычества, они сохранили свою независимость, свой могущественный суверенитет, предписанный им природой, без которого они не смогли бы считать себя мужчинами, и без которых женщины не могут быть женщинами. Оказавшись перед такими мужчинами земная женщина вдруг обнаруживает, что её без какого-либо компромисса принимают за ту, кем она является по своей природе, то есть за подлинную, настоящую женщину, и обращаются с ней соответственно. И тогда, оказавшись на своём месте в природе, и зная, что она будет оставаться на нём под угрозой палки и плети, которые в случае необходимости будут применены не задумываясь, она находит свои радость и удовольствие. Разумеется, через некоторое время землянку, уже становится трудно отличить от любой другой гореанской рабыни, разве что по таким нюансам, как пломбы в зубах или шрамы от прививок на руке. Это, кстати, совсем не означает, что землянки в чём-то лучше гореанок, или наоборот гореанки превосходят своих земных сестёр. В действительности, они, и те и другие, то же самое, захватывающие и изумительные создания. В конце концов, что же в этом удивительного, если все они, в конечном итоге имеют земное происхождение. А если смотреть глубже, то они все — женщины, с их женскими прелестями и потребностями.
— Рабыня Ина не приятна её господину? — спросила женщина.
— С тобой всё в порядке, — успокоил я её.
— Случилось что-то нехорошее, Господин? — поинтересовалась она.
— Нет, — ответил я.
— Господин кажется расстроенным, — заметила рабыня, и тут же съёжившись под моим резким взглядом, пробормотала: — Простите меня, Господин.
Я махнул рукой, давая ей понять, что она должна приблизиться ко мне. Испуганно глядя на меня она замерла подле
— Сядь здесь, — указал я. — Скрести лодыжки.
— Кажется настроение у господина внезапно улучшилось, — улыбнулась женщина.
— Ой! — пискнула она, когда её ноги, оказались плотно прикованы цепью одна к другой.
Убежать теперь она не могла.
— Что собирается сделать господин? — спросила меня рабыня.
— Спать, — буркнул я.
— Господин? — удивлённо захлопала глазами женщина.
— Если увидишь, что кто-то подойдёт ближе, чем на десять ярдов, немедленно буди меня. Если же никто так и не приблизится, просто разбуди меня в через ан.
— Конечно, Господин, — пообещала озадаченная моим поведением Ина.
Теперь я вдруг снова почувствовал себя сильным и довольным жизнью. Опрометчиво с моей стороны был провести всю предыдущую ночь без нормального сна. Это могло быть чревато нехорошими последствиями. Теперь у меня оставался целый ан для отдыха, если, конечно, его не прервут. Как это ни печально, но я был вынужден признать, что поступил глупо, предаваясь унынию. Это совсем не то настроение, с которым стоит идти в бой, даже в тот бой, о котором заранее известно, что в нём нельзя победить, даже если предстоит последняя битва, в которой предстоит пасть. Не надо грустить. Лучше встать на поле боя с весёлым смехом, с шуткой, со светлыми мыслями, с жизнерадостностью в сердце, а потом взорваться движением, яростью, ненавистью, пренебрежением к смерти и врагу и точным расчётом. Никогда нельзя начинать сражение с жалостью к себе и унынием. Гнать от себя такие мысли и эмоции! Воин не должен ни убивать себя, ни помогать сделать это другим. Этого нет в наших в кодексах!
— Мне кажется, что сейчас странное время, чтобы ложиться спать, Господин, — заметила Ина.
— Для меня вполне нормальное, — усмехнулся я. — Бди.
— Да, Господин, — кивнула женщина.
47. Рабский лагерь
Поднявшись с одеял, я с удовольствием потянулся и рассмеялся. Ина недоумённо уставилась на меня. Я чувствовал себя отлично отдохнувшим.
— Вы расковываете меня, — удивлённо проговорила женщина.
— Держись рядом со мной, — предупредил я её.
— А куда мы идём? — спросила она.
— Любопытство, — усмехнулся я, — не подобает кейджере.
Я принял решение прорываться во временный лагерь рабынь. Там, в клетках, на цепях, в ячейках, были собраны сотни рабынь и женщин, ожидающих ошейника и раскалённого железа. Мне казалось, что там у Ины был шанс, хотя я и не тешил особых иллюзий по этому поводу, убежать, спрятаться или затеряться среди других женщин. В случае удачного стечения обстоятельств, я мог бы даже попытаться поменять её на другую девку, буде такая окажется на моём пути вне фургона или цепи, чтобы ввести в заблуждение моих преследователей.
— А ну стоять! — потребовал мужчина, шагнув вперёд и пытаясь перекрыть мне дорогу. — Ты не должен покидать свой лагерь!
— Отвали в сторону, — бросил я ему, — или я уберу тебя со своего пути мечом.
Он только рассмеялся в ответ.
— Вы же убили его! — ужаснулась Ина, бледнея на глазах.
Без лишних эмоций я вытер клинок о его тунику. У меня было не то настроение, чтобы шутить.
— Что ему было надо? — простонала женщина. — Почему он не хотел, чтобы Вы уходили?
Я быстро окинул взглядом окрестности. Человек шесть — семь, выскочили из палаток.
— Что они хотят? — в ужасе заверещала Ина.
— Не стой на моём пути, — с угрозой в голосе предупредил я того из них, который первым добежал до меня.
Мужчина посмотрел вниз на своего товарища, лежавшего поперёк тропы. Его голова, безучастно смотревшая на нас оставшимися открытыми глазами, лежала в стороне.
Сделав зловещее лицо, я двинулся к человеку, стоявшему передо мной, до которого оставалось всего несколько футов. Ни он, ни его успевший подбежать товарищ, не решились перечить мне и, попятившись, быстро разошлись в сторон.