Скитальцы Гора
Шрифт:
— Что это Ты так расстроилась? — спросил я. — Мы с тобой оба знаем, что Ты хочешь танцевать голой или скудно одетой в ошейнике и цепях перед мужчинами.
— О! О! — задохнулась она от возмущения, однако мои слова отрицать не стала.
— Возможно, Ты предпочла бы, чтобы тебя продали на корм слинам? — осведомился я.
— Нет! — выкрикнула женщина.
— Не исключено, что тебя, как и многих из женщин Ара и Форпоста Ара, могут отправить через море на Кос или Тирос, или на любой из других островов, — предположил я.
— А что там?
— Понятия
— Что? — удивлённо переспросила Леди Ина.
— Ну Ты же умеешь читать, не так ли? — осведомился я.
— Да! — ответила она.
— Кроме того, Ты будешь служить ему и другими способами, — заметил я.
— Но все писцы — слабаки! — разочарованно воскликнула женщина.
— Далеко не все, — заверил я её, — и Ты запросто сможешь в этом убедиться под его плетью.
Она застонала и, споткнувшись, полетела в воду.
— Или, — продолжил я, когда она отдышалась, — тебя мог бы купить мелкий торговец или ремесленник, чтобы разделить с тобой свою циновку и чайник.
— Я, — заявила женщина высокомерно, — Леди Ина!
— Нет, тогда Ты была бы просто Ина или Тула, или ещё кто-нибудь, в зависимости от того, как решил бы называть твой хозяин тебя, всего лишь свою рабыню. Зато, как бы Ты была рада потом, перейдя на более высокую ступень, — усмехнулся я.
— Несомненно, — буркнула женщина, и после этого целый ен молчала, идя следом за плотом.
— И, я могла бы танцевать даже для таких рабовладельцев? — полюбопытствовала она, нарушив тишину.
— Нисколько не сомневаюсь, что это даже потребовалось бы от тебя, — заверил её я, услышав, как у неё перехватило дыхание. — Тебя может ожидать великое множество судеб. Возможно, даже, что это окажется соломенная циновка, в подвале общественной кухни или прачечной, куда Ты будешь заползать по окончании пятнадцатианового рабочего дня.
— Уверена, что я слишком красива для этого, — заявила Леди Ина.
— Ты считаешь себя старательной? — поинтересовался я.
— Я могу быть очень старательной, — поспешила заверить меня она.
— Тогда, у тебя будет шанс рано или поздно, обычно рано, стать старшей над другими девушками в кухнях или прачечных, — пообещал я ей.
— Я предпочла бы более деликатное, интимное и подходящее для женщины служение, — сообщила мне моя пленница.
— Это потому, что в тебе есть все задатки для превращения в горячую рабыню, — усмехнулся я.
— Пожалуйста, не говорите обо мне так! — попросила Леди Ина.
— То, что Ты сексуально отзывчива, и можешь стать ещё отзывчивее, — сказал я, — вовсе не причина для тревоги, как и не унижение или позор. Скорее Ты должна радоваться, что твоё тело настолько удивительно здоровое и живое.
— Но это бросает меня во власть мужчин! — вздохнула женщина.
— Верно, — согласился я.
— А что, если бы я была холодной? — полюбопытствовала Леди Ина.
— Тебе
— Подозреваю, что рабыни ещё и гордятся своим рефлексами, — сердито проговорила она, но с заметными нотками живого интереса в голосе.
— Хорошо, что они не свободные женщины, — проворчал я.
— Но права ли я, считая, что они гордятся своими рефлексами? — не отставала женщина.
— Да, — ответил я, — более того, они постоянно пытаются улучшить их ещё больше.
— Отвратительно! — воскликнула она, но получилось как-то фальшиво.
— Они же не свободные женщины, — усмехнулся я.
— Полагаю, что у них просто нет никакого выбора, — проворчала Ина.
— Это часть того, что означает быть рабыней, — пояснил я.
— Разумеется, у них же нет никакого выбора, — сказала она, с кажущимся сочувствием, но со скрытым напряжением и волнением.
— Они хотят улучшить себя, а потому рьяно пытаются добиться этого, — объяснил я.
— Но у них совершенно нет выбора! — повторила женщина.
— Верно, — признал я. — Им не дано выбора, от них это требуется, и
они должны повиноваться.
— То есть быть сексуальными — это их обязанность?
— Да, — кивнул я, — желают они того или нет. Кроме того, они могут быть строго наказаны и даже убиты, если они этого не добьются.
— Да! — рьяно воскликнула женщина.
— Конечно же, Ты возражаешь и жалеешь эти жалкие создания, такие оскорбленные, униженные, беспомощные и бесправные, обязанные не сомневаясь гнуть свои желания и охваченные сталью шеи, перед похотью властных рабовладельцев? — предположил я.
— Нет, — мотнула она головой. — Они же рабыни. Поделом им, они это заслужили, это приличествует им. С рабыней может быть сделано всё, что захочет хозяин.
— Однако если бы Ты была рабыней, — заметил я, — быть такой горячей и такой сексуальной, приказали бы тебе самой.
— Но я-то не рабыня, — напомнила мне Леди Ина.
— Так я и сказал, если бы Ты была рабыней, — объяснил я.
— Ну ладно. Да, — признала она, — в таком случае, я полагаю, что тоже должна была бы повиноваться.
— И улучшаться, — добавил я.
— Да, — согласилась женщина, — и улучшаться.
Я налегал на шест, ведя свой плот на юг сквозь заросли ренса. В небе над головой висели гореанские луны, освещавшие мне дорогу. Решение пойти в этом направлении я принял, после появления у меня хорошенькой пленницы. Она, в некотором смысле, стала мне живым напоминанием о войне и о никуда не исчезнувшей угрозе. Кроме того, именно на юге лежали мои наиболее насущные проблемы данного момента, и я решил, что не стоит пренебрегать ими в дальнейшем. Там же на юге находится Дитрих из Тарнбурга, блокированный в Торкадино. Там Ар, в котором я был предан. А ещё Ина напомнила мне, о другой женщине, которую звали Талена, и которая когда-то была дочерью Марленуса из Ара.