Сколько ты стоишь?
Шрифт:
– Ваша семья тоже живет в Алматы? Дети, наверное, ходят в иностранную школу?
– все-таки решаюсь задать этот вопрос, чтобы узнать наверняка и не гадать зря. Он понравился мне. Даже больше,чем я ожидала. И если он ответит “да”, то мне будет проще сказать “до свидания”.
– Да, - кивает он и у меня сердце в пятки ушло. Ну вот и все.
– Дочка ходит в школу в Мюнхене. Ей пятнадцать.
Ну что ж, Роберт, как пела Юлия Началова: “Но ты герой не моего романа”.
– Прекрасный возраст!
– улыбаюсь я, заглушая
– Столько всего впереди. Как ее зовут?
– Эмили, - тут же расплывается в улыбке, по которой я понимаю, как он любит дочь.
– Очень красивое имя. И вы с женой правильно сделали, что оставили ее в немецкой школе. Все же в подростковом возрасте, тем более перед поступлением, трудно менять обстановку и заводить новых друзей. По себе знаю, - вспоминаю, как мама в десять перевела меня в частную школу и меня там приняли в штыки. Только Зара начала со мной дружить.
– Да, - слегка опустив голову, он усмехается.
– Но все гораздо проще. Мы с ее мамой уже восемь лет в разводе и у нас, как это говорят по-русски… - он жестикулирует, вспоминая слово.
– Совместная опека?
– помогаю я, вспомнив, что у Зары и Карима тоже самое.
– Да, точно. До моего отъезда Эми жила со мной с пятницы по воскресенье.
– Это идеальный вариант. Вы большие молодцы, - хвалю его, а у самой на душе неожиданно так спокойно и хорошо от того, что жена все-таки бывшая. Не могу объяснить, почему меня это так волнует. Я даже Руслан поначалу не воспринимала и сдалась под натиском его настойчивости и красивых жестов. Да и после развода ко мне не раз подходили знакомиться даже за границей. Но мое сердце никогда не откликалось так, как сейчас.
– А у вас есть дети, Индира?
– он с любопытством взглянул на меня и мне так хотелось отвести взгляд, чтобы не выдать своей неугасающей боли.
– Нет, - покачала головой.
– Детей нет, как и мужа.
И именно в эту самую секунду нас вдруг резко встряхнуло на местах, после чего салон начало не на шутку трясти. На экранах загорелись ремни безопасности, а пилот по громкой связи объявил, что мы вошли в зону турбулентности. Я и раньше проходила через подобное, но сейчас было в сто раз сильнее и страшнее.
– Не волнуйтесь. Такое бывает, - пытается успокоить меня сосед.
– Господи, - в панике выдыхаю я и закрываю глаза,положив руку на подлокотник. Вдали послышался плач ребенка, который, как и мы взрослые, испугались от такой встряски. А когда толчки усиливаются, я на автомате, касаюсь пальцами руки Роберта, ища в нем опору. Мы встречаемся с ним взглядами и не разрываем зрительный контакт секунду, две, три, четыре…
Он говорит со мною одними глазами, пока вокруг, как мне кажется, все гудит и дребезжит.
– Индира, сделайте глубокий вдох и выдох. Давайте, - советует он скользя вниз по моему локтю и переплетая наши пальцы.
Я делаю,
– Все закончилось, - тихо озвучиваю очевидное.
– Да, потрясло немного, - спокойно, с легкой ухмылкой, отзывается мужчина.
– Немного - это мягко сказано, - разжимаю пальцы, вернув над ними полную власть. Но она все еще помнит его тепло, так что подушечки до сих пор покалывает.
– Вы как?
– Уфф, столько летаю, но никак не привыкну. Всегда паникую.
– Не надо, - один уголок его губы ползет вверх.
– Современные самолеты способны выдержать даже очень сильную турбулентность.
– И поэтому вы такой спокойный? Прямо как Штирлиц. Характер - нордический, выдержанный. Истинный ариец.
– Ха-ха!
– Роберт разразился звонким хохотом.
– Индира, вы, наверное мой самый лучший попутчик.
“И вы мой тоже, Роберт. И вы мой тоже”, - с грустью думаю я, понимая, что расставание неминуемо и если он не сделает первый шаг, то наши пути разойдутся.
***
После посадки мы ждем, пока самолет подъедет к рукаву, и встаем только после того, как пилот дает отмашку. Роберт вытаскивает сверху наши чемоданы и вместе мы идем по длинному коридору к выходу. Оказавшись на улице, нас чуть не сбивает с ног типичный столичный ветер, который мигом растрепал мои длинные черные волосы. Веду плечом, смахивая пряди с лица и приглаживая их ладонью.
– Мы с водителем можем вас подвести. Все равно едем в одну гостиницу, - предлагает мне Роберт. Одна рука лежит на ручке чемодана, другая - сжимает смартфон.
– Спасибо, но за мной тоже приехали. И мне до гостиницы нужно заехать в еще одно место.
“Сделай первый шаг, пожалуйста. Один маленький шажочек” - умоляю его в своих мыслях. Я впервые хочу увидеть человека снова, услышать его голос, посмотреть в его темно-карие глаза. Наверное, надо позвонить своему психологу и спросить, не сошла ли я с ума.
– Индира, не дадите мне свой номер?
– спрашивает осторожно, но большой палец так и завис над экраном.
– У меня здесь очень плотный график, но мы могли бы пересечься в Алматы, кофе попить?
“Да! Да! Да! Я попью с вами кофе, Роберт! Конечно, попью”, - внутри я танцую, но не подаю
– Почему нет?
– стараюсь особо не радоваться.
– Записывайте.
Записав мой номер, он нажимает кнопку вызова и через пару секунд мой телефон в сумке начинает вибрировать, а Адэль поет “Let the sky fall” - “Пусть небо упадет”.