Сколько ты стоишь?

Султан Лия

– Индира, к вам тут мужчина…с цветами, - объявляет во всеуслышание девушка.

– Даже с цветами?
– улыбаясь, она поворачивается в мою сторону, но заметив меня тут же меняется в лице.
– А вы что здесь делаете?

Глава 14. Мы не в школе

Индира

– А вы что здесь делаете?
– в недоумении уставившись на Роберта, стараюсь в то же время потушить

внезапно вспыхнувшее волнение. Откуда бы ему взяться, если я решила забыть его и эпизод в лифте как страшный сон. И до этой минуты прекрасно с этим справлялась.

– Пришел извиниться перед вами, - смотрит прямо в глаза и стоит на безопасном расстоянии - приличия соблюдает.
– Здравствуйте, Индира.

– Здравствуйте, Хэрр Роберт, - мое лицо не выражает никаких эмоции. Закрываюсь от него, сцепив пальцы в замок перед собой. Моя сотрудница, стоящая рядом с ним, прикрывает рот ладонью, скрывая смех. Чувствую, как и другая возле меня делает тоже самое. Наш гость не слепой и тоже это видит. Ему неловко.

– В русском языке, насколько я знаю, принято говорить гер, - отвечает он бархатным низким голосом.

– Мне больше нравится немецкое произношение, - равнодушно веду плечом.

– Хорошо, - не особо доволен и крепко сжимает челюсти.
– Заслужил.

– Вашей нынешней выдержке и нордическому спокойствию можно только позавидовать, - еще один укольчик от меня.

– Туше, - кивает он, не сводя с меня глаз и поднимая букет из шикарных красных роз.
– Цветы хотя бы примете?

– У меня на них аллергия, - слегка развожу руки в сторону и снова соединяю.

– Не знал, - Роберт хмурится, но переводит взгляд с меня на помощницу. Мои девочки вытаращили глаза, потому что они-то знают - никакой аллергии и в помине нет.

– Вам и не надо этого знать, - насмешливо выгибаю бровь.
– Мне жаль, что вы потратились. Насколько я могу судить по букету, - демонстративно окидываю придирчивым взором крупные красные бутоны, - он очень дорогой. Вы заплатили слишком высокую цену. Жаль.

– Нет, не жаль. Я могу себе это позволить, - басит он своим красивым голосом.

– Не сомневаюсь, - одариваю его ехидной усмешкой, отчего мои девочки прыскают уже в открытую.

– Девочки, - говорю строго, отчего они все понимают и оставляют нас одних.

Дождавшись, когда они уйдут, Роберт приближается ко мне, и благодаря моим шпилькам мы с ним практически на одном уровне. Замечаю, как на скулах заиграли желваки. Мы оба напряжены и он, вероятно, тоже прокручивает в голове события недельной давности, наш стремительный поцелуй в лифте, его обидные слова.

– Даже если вы не возьмете цветы, то примите хотя бы мои извинения, - на тон ниже говорит он, а у меня от смены интонации и вообще от его голоса мурашки по коже побежали. Он, конечно, чертовски хорош в серых брюках и голубой рубашке в тонкую белую полоску, которая сидит на нем идеально и подчеркивает накаченные руки. Коричневый ремень, в тон ему дорогие ботинки, “Ролексы” на

запястье и элитный мужской парфюм - вот он немецкий шарм во всей красе. Только я, похоже, не о том думаю.

– Я уже сказала: мне не нужны ваши извинения. И вы зря пришли, хэрр Роберт. У меня выставка на носу и много работы, - отбрасываю волосы за спину, а он негодует.

– Это неправильное произношение…на русском, - мужчина уже держится из последних сил.

– Мне все равно. Я и на казахском могу послать.

– Вы обижены, Индира. Я это вижу, - чуть опускает голову и качает ею.
– И я знаю, что очень виноват…потому что поверил сплетням и слухам.

– Ну что ж, - перебив его, пожимаю плечами, - слухи о моей легкомысленности сильно преувеличены. Но это ничего не меняет.

– И даже мое раскаяние?

Роберт сокращает расстояние между нами, но я не отступаю назад, хотя волоски на коже встают дыбом от его близости. Тело разом напрягается и вспоминает, что было, когда этот мужчина поцеловал меня. Волнение нарастает, и остается только закрыться от Роберта, сложив руки на груди.

– Я не верю в мужское раскаяние.

– В раскаяние или в мужчин в целом?
– еще шаг и остаются крохотные миллиметры. Никто из нас не намерен сдаваться, но у меня уже по венам течёт такой незнакомый и приятный яд, который будоражит и смущает одновременно.

– А если я скажу, что конкретно в вас?
– проговариваю тихо, гордо вздернув подбородок вверх.

– Я отвечу, что заслужил это, - его властный низкий голос звучал уверенно.
– Но разве человек не имеет права на одну ошибку и на возможность ее исправить?

– Мы не в школе, Роберт. А вы не первоклассник. В жизни ошибку не сотрёшь ластиком и не замажешь корректором.

– Да, в жизни все гораздо сложнее, чем в школе, Индира. И ошибки бывают роковыми. Но я готов на все, чтобы вы меня простили.

Приоткрыв рот, хочу ответить, но именно в этот момент нас прерывает моя помощница Ерке - та, что привел сюда Роберта.

– Индира, простите, - встав у двери, осторожно зовет она.
– Мистер Мохаммед приехал, - прочистив горло, она смотрит на немца.
– С цветами.

– Проводи его в мой кабинет, пожалуйста, - выглядывая из-за спины Роберта, прошу я.
– И скажи, что я буду через минуту.

– Хорошо.

Ерке быстро уходит, а я бросаю прощальный взгляд на мужчину и говорю ему:

– Мне нужно идти. Выход найдете сами.

Но стоит мне сделать первый шаг, он преграждает мне путь и грозно нависнув, спрашивает с нажимом:

– Кто такой мистер Мохаммед?

Шестеренки в моей голове работают на удивление быстро. Расплываюсь в довольный улыбке и отвечаю тихо, пристально глядя в его темно-карие глаза:

– Очень богатый египтянин. Постоянный клиент. Платит отлично и всегда приходит без очереди.

Обхожу Роберта и цокая каблуками по паркету, иду к выходу. Но он не сдается, все еще надеясь, что последнее слово будет за ним.