Сколько ты стоишь?

Султан Лия

– Тогда я накосячил не один раз, - тяжело вздыхает.
– В самом начале я принял ее за эскортницу и спросил, сколько она стоит.

– Блядь, - смачно ругается русский.
– Хреново. Ну тогда вот тебе моя история: я влюбился в девушку в день, когда подал на развод с женой. Был пожар в доме, где жила моя сестра. Она не отвечала на звонки, я весь извелся, а Софья раскрутила меня на интервью в прямом эфире, а потом помогла мне найти сестренку. У нас начался бурный сумасшедший роман. Через месяц, накануне развода,жена призналась, что беременна. От меня.

Оказывается, еще до подачи заявления я с ней по пьяне… - Лев поворачивает голову и смотрит в окно, - ну ты понял.

– И вас не развели?

– И нас не развели. Моя любимая девушка обо всем узнала и порвала со мной. А через восемь лет мы с Сонечкой снова встретились, поженились и родили двойняшек.

– Восемь лет?
– воскликнул я, привлекая внимание девушек за соседним столиком.
– Нет, я так долго ждать не смогу.

– Правильно. Поэтому не будь таким долбоебом как я, а беги за своей любимой.

Лев вдруг хохотнул и добавил:

– Тем более, Шенген тебе делать не надо. И как найдешь, не отпускай никогда. Как я свою Соню. Она у меня знаешь какая?
– взгляд его вдруг становится теплым, но вовсе не от выпитого.

– Какая?

– Потрясающая! Красивая, умная, а чувство юмора - блеск. Двух девочек мне родила. Правда, кота своего непутевого притащила, а потом устроила у нас в квартире кошачий траходром.

– Это что? – снова не вникаю в его словечки.

– Короче, кот у нее – Кешка - по бабам любит бегать. Озабоченный он. Софушка моя над ним сжалилась и пару раз пригласила к нему породистых самочек. Кеша получил баб, хозяева кошек - дорогих котят на продажу. А сношались у нас дома. Я блядь чувствовал себя кошачьим сутенером каждый раз, когда Соня закрывала Кешу и его новую “простигосподи” в комнате. Но перед рождением дочек сказал Соне, что всё - больше никакого сводничества. Пусть закрывает этот бордель. Если Кеша хочет секса, мы сами будем возить его к тёлкам.

Впервые за долгое время мне смешно до слёз, потому что Лев говорит о каком-то коте, как о живом человеке, будто не кот это вовс, а какой-то очень странный близкий родственник.

Мы со Львом еще немного сидим в баре, болтаем на разные темы и я понимаю, что вот он - по-настоящему счастливый человек. В чем-то его история похожа на мою. И он прав: надо ехать за Индирой. Хоть на край света, хоть на Северный полюс поеду, найду ее и как первобытный дикарь, заброшу добычу на плечо и привезу обратно.

Глава 37. Искра на пепелище

Индира

– Скажите, еще раз: точно все нормально?
– лежа на кушетке в кабинете гинеколога спрашиваю я, наверное, в сотый раз.

– Да, - смеется врач и снова слегка надавливает на живот датчиком.

Я ее уже достала вопросами, но она очень доброжелательна и терпелива.

– Посмотрите еще раз, - указывает пальцем на экран и на маленькую

горошинку в центре.
– Плод закрепился там, где надо. Не беспокойтесь.

Мне так важно было узнать, что у меня не внематочная беременность, что на следующий день тита с Инес записали меня на прием к врачу в хорошую клинику, куда ходит наша испанская бабушка. Вот только ждать этого визита пришлось два дня, за которые я вся извелась. В итоге Инес поехала со мной, а абуэлита осталась дома.

– Индира, не волнуйся ты так, - говорит сидящая рядом со мной сводная сестра.
– На этот раз все точно будет отлично.

– Сейчас вы на пятой неделе, - доктор убирает датчик и дает мне бумажные салфетки, чтобы я убрала с живота следы геля.
– Дней через десять уже можно будет услышать сердцебиение.

– Правда?
– растерянно переспрашиваю, а у самой глаза светятся от счастья.

– Правда. Не переживайте так. У меня много пациенток после внематочной и удалении трубы успешно вынашивали, рожали и снова беременели. Так что все будет хорошо.

– Спасибо большое!

Всю дорогу до дома блаженная улыбка не сходит с лица, а рука - с живота. Этот малыш - мое чудо, плод любви даже не смотря на то, что с его отцом нас разделяют тысячи километров.

– Ты скажешь немцу о ребенке?
– Инес будто прочитала мои мысли и спросила о Роберте.

– Да, конечно, - отвечаю, не задумываясь и поворачиваюсь к ней.
– Он должен знать. Он отец.

– Это хорошо, - одобрительно кивает сестра.
– Это правильно. А то знаешь, в детстве с титой смотрели теленовеллы. Так там женщина после расставания начинает с ума сходить: “Это только мой ребенок. Он никогда не узнает о сыне. Он нас предал”, - передразнивает она героинь мыльных опер

– Ну может, если бы он нас предал, я бы тоже так сказала. А Роберт не предал. Скорее, я его очень ранила своими словами.

Ну вот опять у меня глаза на мокром месте. Теперь я хотя бы знаю, что в моей излишней плаксивости виновата беременность.

– Тогда и правда лучше поговорить и все решить. Мы, испанки, знаешь, какие темпераментные, независимые, горячие и очень громкие. Если ругаемся, то не на жизнь, а на смерть! До пожара! Но когда остываем, разговариваем.

– А если к моменту разговора остается только пепелище?

– Значит разговариваем на пепелище, - хитро улыбается Инес.

– И в чем тогда смысл, если все сгорело?
– хмыкаю я.

– Смысл в том, что при правильном подходе, если конечно, есть еще, что сохранять, даже из одной маленькой искорки может разгореться новое пламя, - загадочно произносит жгучая испанка, а водитель такси одобрительно усмехается.

День сегодня на радость безоблачный и теплый. Пройдя по залитой солнцем плитке, заходим в дом и слышим доносящиеся с террасы голоса. Приближаясь к панорамному окну, я замираю у дивана и впиваюсь пальцами в его мягкую спинку.

– Индира, тебе плохо? Голова кружится?
– обеспокоенно спрашивает Инес, придерживая животик.