Скорость
Шрифт:
В то же время она не переставала думать о Елене Гавриловне. Ведь всего полчаса назад Лида с опаской смотрела в лицо этой женщине и не знала, доверить ей свое горе или не доверить? И вдруг такие слова: «Друга нельзя бросать, за него нужно бороться».
Поднявшись на свой этаж, Лида вынула из сумочки ключ и проворно открыла дверь. Петра дома не было. Бутылка из-под шампанского валялась под столом совершенно пустая. Там же поблескивали осколки разбитого бокала.
— Какой ужас! — воскликнула Лида, не в силах сдвинуться с места. В голове суматошно закружились мысли:
Ничего не понимая, она подбежала к окну, отодвинула штору. До ее слуха донесся далекий раскат грома. Где-то на краю неба наверное опять собиралась гроза.
18
— Значит вы все же за то, чтобы не наказывать? — уже в который раз посмотрев на Кирюхина, спросил секретарь горкома.
Перед ним на столе лежали два приказа. В одном, где стояла подпись начальника депо, говорилось:
«За грубое нарушение режима движения грузовых поездов на участке между станцией Кинешма и главным узлом П. С. Мерцалова с должности машиниста снять и перевести в помощники машиниста».
Другой был подписан Кирюхиным:
«Приказ начальника депо за № 115 отменяю. Предлагаю П. С. Мерцалова в должности машиниста оставить. Впредь подобные вопросы без моего согласия не решать».
— Я за перевозки, — дернувшись всем корпусом, ответил Кирюхин. — Нельзя, Борис Иванович, не учитывать, что наказание Мерцалова может вызвать нехорошую реакцию среди машинистов. У них появятся недоверие, сомнение и даже боязнь брать тяжелые поезда.
— А я считаю, что с машинистами нужно разговаривать начистоту, откровенно, — заявил Алтунин.
— Вот это правильно, — сказал Ракитин. Он смотрел на обоих начальников и невольно сравнивал их, потому что контраст между ними был сейчас особенно приметным. Кирюхин говорил, хотя и сдержаннее обычного, но все равно нервничал. Лицо его то багровело, то покрывалось болезненной бледностью. Алтунин же, наоборот, сидел как литой. И никакие резкости начальника отделения не могли заставить его поддаться хоть малейшей нервозности.
«Уверен значит», — подумал о нем Ракитин. Одно лишь в настоящий момент смущало его в Алтунине: почему он, прежде чем принять решение о Мерцалове, не посоветовался с Кирюхиным? Но еще больше волновало секретаря горкома поведение Кирюхина, который отменил приказ начальника депо и успокоился, как будто ничего серьезного не случилось.
— Ну, что же, товарищи? — подняв голову, спросил Ракитин. — Будем решать или стоять по-бычьи каждый на своей позиции?
Кирюхин долго молчал, упершись бородой в грудь, потом сказал:
— Хорошо, я решу этот вопрос сам. Будем считать, что никаких приказов не было.
— О, нет! — Ракитин перевел взгляд на Алтунина. — Как вы, Прохор Никитич, считаете?
— Считаю, что нельзя играть в приказы, как в карты. Только что один отменили молча. Теперь сразу два. А за приказами-то
— Вот именно, — пристукнув ладонью по столу, сказал Ракитин. — Люди!.. С людьми и надо решать. Я не берусь советовать или решать: переводить Мерцалова в помощники или не переводить. Коллектив, машинисты пусть свое слово скажут. Им виднее.
Он невзначай посмотрел на квадратик солнца, что падал от окна на зеленоватую стену кабинета. В начале разговора этот квадратик был где-то у двери, а сейчас уже отодвинулся от двери шага на три, не меньше.
— Значит, договорились, — снова пристукнул рукой Ракитин. — Учтите, не решите вы, горком решит. Это я вам обещаю… А теперь… — он отодвинул приказы и снова посмотрел на Кирюхина. — Как с предложениями машинистов? Лежат?
— Почему. Кое-что делаем, — сказал Кирюхин.
Секретарь горкома иронически подвигал бровями.
— Я знаю. Трубу недавно отремонтировали…
— Еще светофор поставили, — с усмешкой добавил Алтунин. — Только не там, где нужно. По-своему.
— Вы бросьте улыбаться, — разозлился Кирюхин. — Вы хотите заставить меня делать то, что предусмотрено планом реконструкции. Не выйдет.
— Тихо, тихо, — остановил его Ракитин.
Начальник депо сказал:
— Я думаю, Борис Иванович, комиссию создать нужно. И представители от депо чтобы в ней были.
— Комиссию? Правильно, — согласился Ракитин.
Кирюхин замахал руками.
— Зачем комиссия! У нас бюро есть. Инженеры сидят.
— Ничего, инженеры не обидятся, — сказал Ракитин.
Расстроенный вконец Кирюхин демонстративно умолк и отодвинулся со стулом к стенке. Но этот его жест никакого влияния на решение вопроса не оказал. Наоборот, секретарь горкома стал еще более настойчивым. Он посоветовал создать комиссию побыстрей и порекомендовал непременно ввести в нее Дубкова.
— Не знаю, почему так получается, — обидчиво бросил Кирюхин. — За Егорлыкское плечо так никто не хотел постоять. А тут сразу комиссию… Может, еще горком проверку организует?
— Посмотрим, — сказал Ракитин. — Если будет нужно, организуем.
Когда разговор закончился и оба начальника собрались уходить, Ракитин попросил Алтунина задержаться. Оставшись наедине с ним, спросил:
— Вот вы об улучшении грузового движения часто речь заводите. Мне говорил Зиненко, что вы серьезно этим вопросом занимаетесь. Верно?
— Да, кое-что сделал, — неторопливо ответил Алтунин, — послал все в Министерство.
— Ответили?
— Ответили. Не знаю, как дальше будет.
Ракитин достал из кармана папиросы, предложил курить.
— Может, покажете мне эту бумажку из Министерства?
— А почему же… можно.
Затягиваясь папиросой, Борис Иванович опять посмотрел на квадрат солнца. Сейчас квадрат был уже почти на середине стены. «Значит, время подходит к двенадцати», — подумал Ракитин и сразу вспомнил, что хотел побывать сегодня на строительстве нового моста через реку, потом на элеваторе и попутно заглянуть на швейную фабрику, где шла подготовка к пуску нового цеха. Теперь, конечно, во все три места ему не успеть.