Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)
Шрифт:
– Мальчики, - робко проговорила я, - учтите, я ни хрена не знаю, где сейчас этот ваш буфет.
– Буфет?
– поднял ко мне совершенно счастливую физиономию Аполлон, с трудом оторвавшись от бутерброда с семгой, - какой бу… а… ты про секретер?
– Ну да.
– А на фига вы его с вафелами теми притырили?
– спросил то ли Фикса, то ли Витек.
– Ну, как вам сказать… - замялась я, - мы с мужем обожаем старую мебель… Коллекционируем ее, так сказать… Ну, он приглядел этот буфет, он ему очень понравился, вот они с другом и решили его домой принести… А что?
– С мужем, говоришь?
–
– С мужем, - сварливо ответила я.
– Вот дела, - пригорюнился Аполлон, - а я уж предложение тебе делать собрался… Думал, сейчас попрошу добавочки и сразу сделаю… А где муж твой? В шкафу прячется?
– А что, и такие бывают?
– я поднялась с места, взяла тарелку Аполлона и со вздохом направилась к кастрюле.
– Всякие бывают, - веско ответил тот, - мы когда приходим, вся душа у людей наружу. Такие дохляки попадаются - сам удивляюсь. Да половина мужиков за бабами своими и детьми прячутся. А мы что - звери, что ли? Это только в фильмах мы всех мочим. А так придешь иногда к такому, он в туалете запрется, а перед тобой баба рыдающая с детьми ползает… Ну не в морду же ей сразу накатывать… Ты от темы не уводи, - оживился Аполлон, как только я поставила перед ним заново наполненную тарелку и подкинула туда сметаны, - куда мужа-то своего дела?
– Э-э-э… - я крепко призадумалась. Куда же я дела своего мужа? Может, он и вправду ушел к какой-нибудь блондинке, сидит сейчас с ней на кухне и она делает ему его любимые бутерброды с огурцами, бужениной и перчиками из лечо? По спине побежали мурашки, а в груди вдруг разлилась нестерпимая боль. Все выжидающе смотрели на меня.
– Я, - начала я, - это… Не знаю… ну мы, короче, из-за всей этой байды… тут слегка… - договорить мне не удалось. Рот мой предательски скривился, слезы бурным потоком потекли по щекам и закапали прямо в недоеденный борщ.
– Ну ты что?
– встревожился Аполлон, гладя меня по голове своей необъятной лапищей, - как малая совсем прямо… Ну-ка, делов-то, поругались чуток - на фиг развела тут болото какое-то…
– Галина, я всю жизнь мечтал о такой супруге, как вы, то есть, ты, - наклонился ко мне Леня с другой стороны, - ты замечательно танцуешь, поешь, готовишь, ты - редкостная красавица, только не надо плакать…
– Правда?
– всхлипывала я, - вы думаете, он вернется?
– Куда он денется?
– подал голос то ли Витек, то ли Фикса, - ты водки, Галя, выпей, тебе сразу полегчает… - он подхватил бутылку и щедро разлил ее содержимое по рюмкам. Аполлон поднес рюмку к моим губам и принялся уговаривать меня, как маленькую:
– Ну, давай, как лекарство…
– Пей до дна, пей до дна!
– развеселился Леня.
– Пей до дна, пей до дна, - подхватили Витек с Фиксой.
Я взяла рюмку, и только водка оказалась у меня во рту, теплую и уютную атмосферу вечера разорвал возмущенный рык:
– Значит, так?!
Я поперхнулась, забулькала и подняла глаза.
Передо мной в воинственной позе разъяренного буйвола стоял мой обожаемый супруг. Вот тут я чуть не сдохла.
Глава шестая, в которой мне пришлось на время распрощаться с репутацией честной женщины
Ужас происходящего доходил до меня медленно, частями. Потом Катерина уверяла всех, что это сработали защитные функции психики -
Уверяю, посмотреть было на что.
Приложение №6. Семь поводов усомниться в моей супружеской верности
1. Время. Полчетвертого ночи.
2. Расположение моего тела в пространстве. Я радостно сижу за празднично накрытым столом с четырьмя здоровыми мужиками и пью водку.
3. Звуковое сопровождение. Бодрые крики: «Пей до дна!».
4. Мизансцена справа. Меня обнимает нежным братским объятием (на котором отнюдь не было написано, что оно - братское) Аполлон.
5. Мизансцена слева. На мне висит Леня, нежно поглаживая меня по спине.
6. Куда уходят семейные богатства. Семга, предназначенная для особых отмечаний, исчезает в пасти Фиксы. Любимый Пашкин борщ радостно доедает Витек.
7. В дополнение. Вся кухня завалена пакетами с названиями моих любимых магазинов, как говорится, «На прощанье шаль с каймою // за ночи страсти роковые // и еще чего-то там».
Глава шестая, в которой мне пришлось на время распрощаться с репутацией честной женщины (окончание)
Я уронила повинную голову на руки и тихо всхлипнула.
Пашка начал как-то странно крениться на сторону.
– Это… ты, парень, не подумай чего, - неуверенно начал Аполлон. Зря, надо сказать.
– Ма-лчать!
– гаркнул в ответ Пашка так, что стекла в рамах задрожали, - вижу я все, что тут происходит!
– Пашечка, - задала один из самых умных вопросов этого вечера я, - а ты как сюда попал?
– Как я сюда попал?
– страшным голосом завыл Пашка, - как я сюда попал? Через дверь! У меня пока еще есть ключи от моего дома! Хотя, знаешь что, я оставляю их на полке и ухожу!
Толкнув такую умную и прочувствованную до глубины души речь, мой любимый муж козлом выскочил в коридор. Аполлон поднялся и, опрокинув стул, побежал за ним.
– Да ты не понял ничего, - добродушно проурчал он, - мы тут как раз о тебе говорили…
– Ах, так?
– обрадовался мой супруг, - вы еще обо мне и говорили? Ну-ну, продолжайте!
– Да постой ты… - рокотал Аполлон.
– Пусти, кретин!
– заорал Пашка, и дальше послышались звуки экспрессивных ударов по морде. Я побледнела от ужаса, представляя, что с моим Пашечкой мог сделать стотонный Аполлон, подскочила и уже была готова пулей вылететь в коридор, как хлопнула входная дверь, и на кухне появился Аполлон, прикрывая огромной ладонью правую половину лица. Под его пальцами меланхолично расплывался огромный синяк. Он молча сел за стол и мрачно хлопнул водки.