Скрытый колдун рода Лаурус
Шрифт:
Неужели это было так очевидно?
Лавр крепче сжал кружку в своих руках.
— Да. Но как Вы узнали?
— Вы до сих пор не допили первую кружку.
Лавр опустил глаза. Подарок от заведения все еще был наполовину полон.
— А так поступают только те, кому нужно оставаться с трезвой головой на плечах.
Как же он был прав.
— Я продумываю дальнейший маршрут своего путешествия, — начал Лавр, не видя смысла и дальше скрывать причину своего визита. — И решил, что здесь найдется тот, кто сможет в этом мне помочь.
— Вы приняли верное решение,
Спорить с этим утверждением Лавр не стал. И договорившись о сумме за получение информации он узнавал об изменениях, коснувшихся восточных земель с того дня, когда он покинул их вместе с Марией и профессором Рапоса.
Последующие недели Лавр провел в подготовке к своему побегу.
И так наступила зима.
???
Поддавшись на уговоры госпожи Петунии, и получив разрешение у директора Терна, Лавр начал преподавать младшеклассникам основы колдовства и на первом же занятии потерпел фиаско. Быть хорошим колдуном и быть учителем, как оказалось, не одно и то же. Дети не слушались. И даже синяя одежда магов Министерства смогла завлечь их внимание лишь на половину первого урока.
Не зная, что делать, Лавр вновь обратился за советом к госпоже Петунии, и та порекомендовала ему быть детям не учителем, а в первую очередь другом. Ведь друзья слушают друг друга куда охотнее. Так все и вышло.
— Грань!
— Грань!..
— Грань!
Детские звонкие голоса звучали в экзаменационной аудитории, сливаясь в монотонный визг. Лавр принимал у своих учеников зачет и не понимал, что за радость вспыхивала в душе, когда у очередного ребенка получалось создать защитное заклинание.
— Грань!
— Грань!
— Грань!..
«Отлично, — думал Лавр, ставя плюсики напротив тех имен, кому удалось заклинание. — Очень хорошо. Замечательно».
— Ну, Грань!..
Однако у кое-кого ничего не получалось.
Лавр вытянул шею, чтобы лучше разглядеть малыша Шалфея. В классе он был самым младшим, и это выражалось во всем: росте, весе, силах и умениях. Малыш Шалфей родился в начале декабря, в то время как его одноклассники в первой половине года, и выполнение заданий всегда давалось ему труднее, чем остальным.
— Те, кто справился, — произнес Лавр, — садитесь за парты и начинайте придумывать заклинание. О требованиях вы знаете. И помните: если не сможете довести заклинание до логического завершения, то лучше и не начинайте, пока я к вам не подойду. Всем ясно?
Дети протянули положительное «Да!» и аудитория утонула в нескончаемом шепоте.
Лавр же отложил списки учеников в сторону и подошел к малышу Шалфею.
Мальчик выглядел настолько расстроенным своими неудачными попытками создать одно из простейших заклинаний, что чуть ли не плакал, стыдясь своего провала.
— Простите, профессор Лаурус, — произнес он, шмыгая заложенным носом. — Но у меня не получается.
— Ничего страшного. — Лавр встал позади малыша Шалфея, закрывая его от остальных учеников. — Сосредоточься.
— Оно не появляется, — произнес маленький колдун сквозь зубы, злясь на самого себя. — Я пробую и пробую… но ничего не выходит!..
— Выйдет.
— Откуда Вам знать?..
— У всех выходит, — сказал Лавр. — Рано или поздно.
Малыш Шалфей попытался снова, Лавр чувствовал исходившие от его тела нестабильные магические волны. Однако, как бы мальчик не старался, создать заклинание у него все равно не получалось.
— Бросьте этого недотепу, профессор! — послышалось сзади.
— Он еще не дорос до Грани! — прозвучал другой голос.
И все засмеялись.
У малыша Шалфея затряслись плечи.
Лавр попытался успокоить ученика, но не успел. Тот сорвался с места и выбежал из аудитории под усиливающийся хохот одноклассников.
«Ну вот… Только детских истерик мне и не хватало для полного счастья», — подумал Лавр устало, обернувшись к ученикам.
— Если вы думаете, что насмешки над слабыми хоть как-то красят вас в чужих глазах, то ошибаетесь, — сказал он строго.
— Но ведь я сказал правду! — нисколько не смущаясь своего поведения, воскликнул один из мальчишек с первой парты. — Он еще не дорос!..
— Вот именно. — Лавр обвел взглядом учеников, сцепив руки за своей спиной. — Малыш Шалфей младше каждого из вас, и сам это прекрасно знает.
На самом деле Лавру было до глубины души обидно за малыша Шалфея. Мальчишкой он был тихим, ничем не выделялся и не пытался привлечь к себе чужого внимания. Другими словами, просто физически не мог вызвать чужого гнева или зависти. Но дети есть дети, что с них взять?
— Найдешь его после зачета и извинишься, — сказал Лавр, игнорируя краснеющее от возмущения лицо задиры.
— Нет!..
— Да.
— Но почему я должен извиняться?
Лавр на секунду встал в задумчивую позу. Спорить с ребенком занятие, конечно, не из благороднейших, но… кому как не взрослым наставлять детей на праведный путь?
— Потому что я так сказал.
И кто бы осмелился спорить с профессором?
Остаток зачета прошел относительно спокойно, и до позднего вечера Лавр оставался в аудитории, занося в журнал итоговые записи об успеваемости его учеников.
Когда он решил передохнуть, отложив в сторону металлическое перо — новшество, которым пользовались исключительно преподаватели — в хрустальной колбе, встроенной поверх заостренного конца, закончились чернила.
Как это обычно бывало к концу дня, глаза у Лавра нестерпимо щипало. Он снял очки и откинулся на спинку стула, ненадолго прикрыв глаза, сплетая пальцы на груди. Раньше Лавр никогда не задумывался над тем, как преподаватели проводят свободное от уроков время. Гуляют ли с друзьями и родными? Ходят на рынок за продуктами? Готовят с супругами ужины? Читают ли книги где-нибудь вдали от чужих глаз, найдя тихое место для отдыха? О том, сколько бумажной волокиты приходится терпеть преподавателям изо дня в день, Лавр никогда не задумывался. А теперь испытывал тяжесть их будней на собственных плечах.