Сквозняк из прошлого

Набоков Владимир Владимирович

Вот холодок ты чувствуешь: сквозняк

из прошлого… Прощай же. Я доволен^[68].

Здесь говорится о незримом присутствии в настоящем давно сгинувшего поэта, его неистребимого духа, о преодолении завесы времени, отделяющей его от читателя, и схожим образом в романе умерший писатель R. находится поблизости от своего читателя (и корректора) Пёрсона, – то стараясь незаметно предостеречь его, то направить, пока тот жив, пока можно что-то исправить в ходах его печальной судьбы. «Самое большее, что мы можем сделать, направляя своего фаворита по наилучшему пути, при обстоятельствах, не влекущих причинения вреда другим, – замечает R., – это действовать подобно дуновению ветра и оказывать самое легкое, самое косвенное воздействие…» Для героя книги в последние годы его жизни этот барон R. – только малоприятная и полузабытая фигура из прошлого, памятная лишь благодаря тому, что его юная возлюбленная

случайно и мимолетно побывала в роли любовницы Хью. Впервые отдаленное прошлое в романе сквозит в третьей главе (в которой упоминается Шекспир), в истории карандаша, найденного Хью в номере гостиницы. Затем проступает в главе шестой, в описании путешествующего из Швейцарии в Италию русского писателя второй половины XIX века, задумавшегося над рукописью своего романа, навеянного чтением Гёте. Но чем дальше, тем меньше отвлеченные предметы далекого прошлого привлекают жадного повествователя, а спутанный клубок знаков и знамений ближайшего прошлого его подопечного Хью, напротив, не выходит из фокуса его внимания. По замечанию Д.Б. Джонсона, «Мистер R., как рассказчик и дух, использует свои особые способности, чтобы точно определить те части прошлого, которые, кажется, предопределяют судьбу Хью. Есть три взаимосвязанных комплекса смертельных мотивов, которые пронизывают жизнь и смерть Хью: огонь, падение и удушье». Джонсон прослеживает развитие этих мотивов: первый проблеск возникает, когда в Трюксе в магазине одежды, куда Хью зашел вместе с отцом, не хватает продавцов из-за пожара (случившегося в апартаментах супружеской четы); он возобновляется, когда Хью ведет Джулию Мур на авангардный спектакль, который прерывается угрозой пожара и эвакуацией; пожар занимает важное место в романе R. «Силуэты в золотом окне», который Арманда читает, когда Хью впервые встречает ее (в их разговоре упоминается сцена, в которой девочка поджигает кукольный домик и сжигает дотла всю виллу); мотив усиливается, когда Арманда во время медового месяца настаивает на том, чтобы они с Хью выбрались из гостиницы через окно, проверив таким образом возможность спасения в случае пожара (Хью терпит фиаско и на этой репетиции, и во время самой финальной катастрофы). Все эти линии сходятся в необыкновенно подробном и связном кошмаре Хью, во время которого он в нью-йоркской квартире «спасает» от пожара свою давнюю случайную соложницу, а на самом деле в сомнамбулическом трансе душит свою жену. Наконец, сам Хью гибнет в отеле из-за поджога, устроенного, по-видимому, вспыльчивым официантом, которого накануне рассчитали за кражу ящика вина^[69].

Вещи и время становятся сквозистыми лишь для бесплотного испытателя, но умение постигать прошлое, как и всякая наука, требует знаний, навыков, наставника. И духоводитель R. наставляет Хью не только как более опытный покойник, но скорее как тонкий сердцевед, проживший долгую жизнь и отошедший в мир иной с недюжинным запасом знаний о человеческой и мирской природе.

Еще одно, на этот раз косвенное свидетельство того, что в русской версии названия романа Набоков видел строчку из своего старого стихотворения, мы находим в его позднем стихотворении 1976 года, написанном за полгода до смерти, в котором он использовал метафору «сквозняка» в схожем контексте:

Еще прожить бы десять л?тъ,

Въ туман? славы тая

И только поправляя пледъ

При сквознякахъ изъ рая!

VN 16–XII–76^[70]

В романе сквозняки из прошлого становятся поистине райской отрадой для пытливого ума R. (чья библиотека была заставлена словарями и энциклопедиями), которому остается только сдерживать себя, чтобы не предаться оргии всезнания. Кроме пунктирной линии к предмету и русскому названию романа 1972 года, эти стихи примечательны тем, что упоминание в них славы, кажущееся на первый взгляд неловким проявлением набоковского апломба, напоминает (намеренно или нет – другой вопрос) его же загадочную, если не туманную, поэму «Слава» (1942), с ее знаменитыми строками о тайне, которой счастливый автор поделиться не вправе. (Занятно, что после слов «а точнее сказать я не вправе» следует утверждение, совершенно опрокидывающее слова из позднего стихотворения о желании «таять в тумане славы»: «Оттого так смешна мне пустая мечта / о читателе, теле и славе»).

В предисловии к посмертно изданному сборнику стихов мужа 1979 года Вера Набокова обратила внимание читателей «на главную тему Набокова», потусторонность. Ближе всего, пишет она, он подошел к ней в стихотворении «Слава», «где он определил ее совершенно откровенно, как тайну, которую носит в душе и выдать которую не должен и не может»^[71].

* * *

Когда на замковой площадке Эльсинора морозной ночью Гамлет, преодолев страх, последовал за призраком отца, тот, прежде чем вернуться «в мучительный и серный пламень», сказал ему, что если бы не запрет выдавать живому тайны загробной «темницы», он мог бы поведать «такую повесть, легчайшее слово которой растерзало бы ему душу и оледенило кровь». Хью Пёрсон, как и сам Набоков, потерявший в молодости своего отца, обретает покровителя в образе старого писателя R., который привычно и добродушно называет его «сынком» до и после своей смерти и который очень близко подводит его к знанию, способному круто изменить его судьбу… Однако «прямое вмешательство в жизнь какой-нибудь персоны, – отмечает мудрый R., – не входит в наши намеренья».

Перевод выполнен по изданию: Nabokov V. Novels 1969–1974 / Ed. by Brian Boyd. N.Y.: The Library of America, 1996.

В этом издании учтены исправления и уточнения, сделанные Набоковым (а также Верой и Дмитрием Набоковыми) в авторских экземплярах романа.

Комментарии

При подготовке комментариев нами учитывались наблюдения и сведения, содержащиеся в следующих изданиях и публикациях:

Барабтарло Геннадий. Сочинение Набокова. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2011.

Бойд Брайан. Владимир Набоков. Американские годы. Биография / Пер. с англ. М. Бирвуд-Хеджер, А. Глебовской, Т. Изотовой, С. Ильина. СПб.: Симпозиум, 2010.

Набоков Владимир. Собр. соч. американского периода: В 5 т. / Сост. С. Ильина и А. Кононова. СПб.: Симпозиум, 1999. Т. 5. С. 619–624 (комментарии С. Ильина).

Набоков Владимир. Просвечивающие предметы. СПб.: Азбука, 2014. С. 366–379 (комментарии А. Долинина).

Bruss S. Paul. The Problem of Text: Nabokov’s Last Two Novels // Nabokov’s Fifth Arc. Nabokov and Others On His Life’s Work / Ed. by J.E. Rivers and Ch. Nicol. Austin: The University of Texas Press, 1982. P. 296–307.

Johnson D. Barton. Transparent Things // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V.E. Alexandrov. N.Y. & L.: Routledge, 1995. P. 725–732.

Maddox Lucy. Nabokov’s Novels in English. Athens: The University of Georgia Press, 1983. P. 130–141.

Nabokov Vladimir. Novels 1969–1974 / Ed. by B. Boyd. N.Y.: The Library of America, 1996. P. 815–824 (примечания Б. Бойда).

Nakata Akiko. Some Spiritual Subtexts Hidden in Transparent Things // Revising Nabokov Revising. The Proceedings of the International Nabokov Conference in Kyoto / Ed. by M. Numano, T. Wakashima. Kyoto: The Nabokov Society of Japan, 2010. P. 169–174.

Steward Garrett. Death Sentences. Styles of Dying in British Fiction. Cambridge: Harvard University Press, 1984. P. 331–344.

1

Вот персона, которая мне нужна. – Основные значения англ. person (произносится «пёрсон»), послужившего фамилией для героя, – человек, личность, особа, человеческое существо (в отличие от животных). С середины XIII в. в церковной латыни «person» в богословском употреблении означало «одно из Лиц Троицы»; значения «чье-либо физическое существо, живое тело» относятся к концу XIV в. Потусторонний повествователь, играя словами, выделяет среди других людей именно его, Хью Пёрсона, своего помощника в литературно-издательских делах, и именно его земную участь он намерен исследовать. На протяжении романа он нередко обыгрывает его имя (Hugh созвучно с англ. you – ты, Арманда на французский манер называет его Ю), а также вторую часть фамилии, обращаясь к нему «son» (сынок). Первое предложение книги, «Here is the person I want», напоминает не только слова Понтия Пилата об Иисусе Христе «Ecce homo» (лат. «Се человек», букв. «вот человек»), но и фразу Диогена, ставшую крылатой, «Ищу человека». Нарциссичного, уверенного в себе и насмешливого рассказчика интересуют в первую очередь индивидуальные человеческие черты, проявления доброты, нежности и слабости незадачливого Пёрсона, «одного из самых милых людей, которых я знал», по его словам в предсмертном письме.

Как предположил В.П. Старк, Набоков мог назвать своего героя по имени владельца типографии М.С. Персона, издателя альманаха «Два пути» (Пг., 1918), в котором были напечатаны стихи Набокова и его однокашника по Тенишевскому училищу Андрея Балашова (Старк В.П. Владимир Набоков и библиография / В.В. Набоков. Указатель литературы, опубликованной на русском языке в СССР, странах СНГ и государствах Балтии / Сост. Г.Г. Мартынов. СПб.: Фолио-пресс, 2001. С. 24). Вместе с тем стоит учесть, что имя Пёрсон Набоков использовал задолго до «Сквозняка» в «Лолите» (1955): «и едва ли следовало быть знатоком Кольриджа, чтобы раскусить пошлую подковырку в адресе: “А. Пёрсон, Порлок, Англия”» (Ч. II, гл. 23. Перевод мой). В русской авторской версии «Лолиты» это место переделано («A. Person» был заменен на П.О. Темкина из Одессы, штат Техас), а в оригинале оно отсылает к хорошо известной англоязычному читателю истории создания поэмы «Кубла Хан, или Видение во сне» (1816). По позднему воспоминанию С. Кольриджа, ему приснилась прекрасная поэма, которую он после пробуждения начал записывать, но его отвлек пришедший по делу «человек из Порлока»; после его ухода ясно видевшиеся поэту строки совершенно забылись. «Person from Porlock» – рабочее название первого американского романа Набокова «Bend Sinister» («Под знаком незаконнорожденных» или «Левая перевязь», 1947).

Когда мы фокусируем внимание на материальном объекте… – См. пояснение Набокова относительно употребления в книге авторского местоимения «мы» в его интервью 1972 г. (Приложение, I). Под «мы», кроме того, могут подразумеваться такие же опытные духи, как мистер R., способные пронизывать время и материю.

2

…облик отеля «Аскот» («Аскот»!)… – Ирония вызвана тем, что второсортный отель носит аристократическое английское название: на ипподроме городка Аскот, расположенного вблизи Виндзорского замка, с XVII в. проводятся королевские скачки («Royal Ascot»).