Слабые люди
Шрифт:
–Филя, я все понимаю, что ты ненормальный, но не настолько же! – полушутливым голосом сообщила Соня, стараясь разрядить обстановку, – Это всего лишь объятья, так все люди делают!
–Я так не делаю.
–И никогда не соберешься сделать?
–Не знаю.
–А что, если я сейчас просто подойду к тебе и чуть приобниму? – Соня подняла руки, – Так, чтобы ты видел мои руки и ничего себе там не думал?
–А зачем тебе это?
–Затем, что я не видела тебя долгих две недели и, как мне кажется, я по тебе соскучилась. Не смотри на меня так озадаченно!
–С чего бы тебе по мне скучать? Я ж просто твой сосед. – Филипп перестал кружить
–Ну, с чего бы мне начать? Первое– ты мой первый знакомый отсюда. Второе– ты похож на сатаниста, а это пахнет интересной историей. Третье– ты вкрай нелюдимый и у меня появилась мысль социализировать тебя. Четвертое– я как-то смотрела передачу, где всякие стилисты отбирают всяких доходяг и превращают их в принцесс. Хочу сделать то же самое с тобой. А сейчас появилось еще и пятое– из-за твоего внешнего вида я начинаю думать, что ты бездомный, которого бросили в бойцовскую яму, и начинаю тревожиться. Ты так и не скажешь, кто тебя так отделал?
–Нет.
–Значит, это сделал тот, кого ты любишь. Вообще-то у меня было для тебя предложение, но, думаю, сначала лучше пригласить тебя к себе домой и что-то сделать со всеми этими синяками– на них больно смотреть!
–Не хочу навязываться.
–Алло, это Соня-засоня, вызываю Фильку-простофильку! Я тебя зову, а это значит, что ты не навязываешься. Кончай уже вести себя, как отбитый интроверт и следуй за мной!
–Вот, присаживайся. – усадив его на своей кровати, она удалилась на кухню, достала пакет со льдом и аптечку из кухонного стола. Вернувшись, аккуратно приложила лед к лицу Филиппа и отвинтила крышку баночки, – Руки у тебя, конечно, выглядят жутко. – еще во дворе она заметила стертую кожу в его костяшках,– Крепко, видимо, досталось тому, кто на тебя напал.
–Да, не слабо. – прижимая лед к глазу, кивнул Фил.
–Без этого никак нельзя было обойтись? То есть, решить все мирным путем.
–Нет. Когда он выпивает, то становится неуправляем. Особенно в том случае, если водка, которой ему так хочется, выливается в унитаз. Особенно после того, как я первый его бью.
–Но зачем? – ей стало понятно, что речь идет о его отце, – Неужели ты не знал, чем все в итоге кончится?
–Знал. Но позволять ему упиваться до чертиков все равно не намерен. – единственный открытый глаз с чуть покосившейся линзой не отрываясь следил за тем, как она расхаживает по комнате, то прибираясь у будуара, то укладывая Аврелия в лежанке, – Поверь мне– пара синяков для него всегда будут лучше жесткого похмелья.
–И разговоры никак не помогают?
–Нет.
–Бедный Филя…– сев подле него, она отклонила руку с пакетом, внимательнее рассматривая синяк. Все еще фиолетовый, он блестел от влаги. Сквозь щелку век она различила налитый кровью белок глаза.
–Не смотри на меня так.
–Почему нет?
–Тебе ведь не так уж важно, каково мне. В этом ты просто видишь возможность показать себя с лучшей стороны.
–Так, значит, ты обо мне думаешь? Что я всего лишь дурочка, которая желает покрасоваться? И перед кем? Перед тобой! – не удержавшись, Соня хихикнула, – Поверь моим словам– если бы я выбирала, кому синяки снимать, тебе или Итану Хоуку, я бы выбрала его.
–Он же страшный.
–Вовсе нет– он красивый!
–Что ж, тогда я сейчас пойду, а ты достань тетрадку с наклейками его физиономии и лобызай сколько влезет.
–Стоять, я не закончила! – забрав лед, Софья уселась поудобнее и сняла верхний слой мази, – И не дергайся! Я делаю это впервые,
Чувствуя под подушкой пальцев вздувшиеся кровоподтеки, она ожидала прилива отвращения, но вместо этого испытала почти что довольство собой. Размазывая прохладную субстанцию по его глазнице и скуле аккуратными круговыми движениями, Соня не переставала говорить:
–Вы, мальчики, порой бываете непомерно дикими созданиями– так и норовите что-то погнуть, сломать, испортить! Никакого чувства меры– коль уж заведетесь, так вас толпой придется разнимать. Такой фингал, как у тебя, одним ударом не набьешь, даже если у твоего противника хорошо поставлен удар– ты же ведь не стоишь как вскопанный, когда тебя бьют, пытаешься увернуться или отклониться. А это…– чуть нажав и получив в ответ легкий вздох, продолжила, – Такое получилось отнюдь не от одного удара. Пятно неровное, расползается по всей половине лица, где-то более концентрированное, где-то расплывшееся. Тут как минимум было три точных удара. Он ведь придавил тебя к полу и держал за шею другой рукой, так? – указав на серые пятна по краям у кадыка, вновь получила кивок, – И, судя по тому, как налилось все кровью, ты даже не пытался отвернуться или предотвратить удар. Почему?
–Потому что к тому моменту насчитал уже двадцать ударов со своей стороны. У него был разбит нос.
–Понятно. Насчитал двадцатку и решил, что хватит с него ссадин– пора и тебе получать, так?
–Угу-м.
–И как это понимать? Неписанный кодекс чести или внезапное осознание, что ты вовсе не хочешь с ним драться?
–Драться я с ним не хотел года два назад. Теперь же, как мне кажется, все наше общение завязано именно на драке.
–Мальчики. – стараясь вложить как можно больше презрения в это слово, Софья и сама не ожидала, насколько ядовито оно прозвучит; встретив колючий взгляд целого глаза, качнула головой, – Прости. Наверное, я несправедлива. Мой папа никогда при мне не пил и уж точно не позволял себе поднять на меня руку. На маму тоже, пока она сама его не вынудила.
–Поэтому они разводятся?
–Они не разводятся!
–Ох!
–Прости, не удержалась! – чуть подув на место, куда непроизвольно ткнула ногтем, она сняла еще один слой мази, – Я больше не буду, честно!.. Но нет, они не разводятся. Мама поняла, что без папы ей ловить нечего, как и то, что он больше не позволит ей собой помыкать. Подумать только– ведь это я его надоумила!
–Зачем?
–Вспомнила твои дурацкие разговоры о том, как люди вечно пытаются испортить друг другу жизнь. В тот момент мне это показалось правильным, пусть и несерьезным, вот я и заявила ему, что ему следует сделать.
–Ты сказала ему ударить мать?
–Нет, дурак. – беззлобно прошипела Софья, тем не менее улыбнувшись, – Я просто сказала ему, что хочу видеть в нем сильного мужчину, каким должен быть мой папа.
–Сдается мне, если бы я сказал то же самое своему, то он бы метил ниже.
–В зубы?
–Именно.
–А я вот думаю, что это заставило бы его задуматься о том, каким он показал себя перед тобой.
–Он думает об этом постоянно. После того, как мы подеремся, он всегда быстро трезвеет и пытается загладить вину. Клянется, что бросит пить и начнет больше работать, чтобы удержаться, но я ему всегда отвечаю одним и тем же– что он врет и постоянная работа только сделает все хуже. Наверное, надо было сказать по-другому? – схватив ее за запястье, прошептал Филипп, – Может, стоило хотя бы раз сказать ему, что я верю в него?