Слабые люди
Шрифт:
На кухне группа ребят устроила партию в покер. Соня влетела руками на стол, раскидала кости и громогласно объявила: "Мальчики и девочки, играем новую партию на раздевание!", тут же встреченная восторгом и рукоплесканиями. Стол тут же был расчищен, ребята расселись по местам. Глядя на хитрые ухмылки соперников, игроки делали ставки и перебрасывались костями, торжествуя с каждым сетом и улыбаясь паре, молясь о фул-хаусе. Соня была в списке первых– ей везло больше всех. Играть решили не по партиям, а по разовым результатам– у кого меньше, тот снимает. Сперва сняли блузку с одной из легкомысленных девчонок-первокурсниц, затем настал черед парней. Ей же пока везло– она сняла с себя только шарфик. Игра становилась все жарче и жарче, вокруг собирались зрители, встречающие восторженными комментариями очередной снятый предмет одежды. Парням повезло меньше всех– их раздели первыми и только после этого мужская половина решила ретироваться и полюбоваться за концовкой, убеждая оставшихся девчонок продолжить игру.
Соня выиграла вчистую, заставив
–Стой, куда ты меня тащишь? – смеясь, убитым голосом вопрошал он, спотыкаясь на каждой ступеньке, а она все не останавливалась, упрямо затаскивая непослушное тело наверх.
Наконец они оказались перед шторами. Гадая, что же там, она заглянула за них и увидела кровать. Издав игривое "Давай порезвимся!", она отпустила наконец рукав Филиппа и подбежала к ней, сдернув с толстого пледа подушки, тут же кинув одну из них ему.
–Ты… драться хочешь, что ль? – икнув, переспросил парень, заставив ее расхохотаться.
–Да! Иди сюда– сейчас я тебя отлуплю за все хорошее!
Но бой подушками не задался с самого начала. Фил, до этого никогда не пивший, захмелел еще быстрее, чем Соня, а потому уже на втором ударе свалился на пол и уселся спиной к дивану. Не желая стоять в одиночестве, она села рядом с ним и положила голову на плечо, чувствуя, как пол уходит из-под ног, как тошнота прикатывает к горлу.
–Ты прав. Здесь не так уж и весело. – наконец-то признала она.
–Думаешь? А я вот только разогрелся, а ты меня оторвала, притащила в этот секс-уголок, не додумавшись захватить даже воды. – вновь икнул Фил, – А я ведь уже пятьдесят баллов первым броском выбил…
–Брось, Фил, ты же сам сказал, что вся эта дребедень– не твоего уровня полета. Ты же у нас возвышенный, мудрец самопровозглашенный, бич современной подростковой трагедии! – однако ее слова не звучали так колко, как ей бы хотелось, и она прекратила свои попытки, – Не важно. Ты пришел, хотя мог и не приходить и я бы тебя за это не винила. Я просто думала, что… ну, атмосфера, что здесь стоит, когда все танцуют… лижутся… трахаются без резинки, не подозревая, что скоро повиснут на грани девичьего каприза… что хотя бы алкоголь тебя раскрепостит. И вот– ты чуть было не подрался с каким-то быдланом, умудрился откатиться от девушки, которой я тебя сунула, хотя она очень даже недурна собой, а твой болтливый язык и мрачный шарм только бы сподвигнул ее на то, чтобы тебе дать. Тем не менее, ты каким-то образом отвратил ее от себя, наверняка опять задвинув свои невероятные телеги про тщету бытия и про то, что все бессмысленно, и она от тебя сбежала к кенту посимпатичнее и повеселее, тогда тебе ничего не осталось, как позорить себя, втыкая дротики себе в ногу.– и вытащила один из них из его ноги, только сейчас заметив, размазав пальцев выступившую капельку крови,– И вот ты здесь… опять со мной… пытаешься выглядеть веселым, таковым не являясь.
–Н-не-а. Все ложь. Она сама от меня ушла сразу, как ты о-отошла прочь. Сказала, что от меня воняет.
–Врет, собака. – она действительно приникла к его шее и потянула носом воздух, – Ты пахнешь дешевым парфюмом, только и всего. Если от кого и воняло, то это от ее немытой…
–Ну все, все, будет тебе! – пошлепав ее по бедру, заявил Фил, рассматривая так же расписной потолок.
–Ты бы стал бомжом, если бы был уверен, что точно доживешь до семидесяти лет?.. Что? – и она рассмеялась– настолько смешно он скосил свой взгляд, пытаясь сфокусироваться на ней.
–Опять нестандартный вопрос?
–Ага-а!
–Нет. В житии бомжом нет никакой прелести– по сути ты заперт в том же социуме, но при этом полностью лишен прав даже на крышу над головой, потому что у тебя нет денег. Выбраться из города ты так же не можешь, потому что на дорогу и еду, опять же, нужны деньги, а где ты их возьмешь, если работодатель покажет тебе фиг сразу же, как только ты переступишь его порог? Ему нужны люди с пропиской и жильем, которое надо оплачивать, с семьей, кормежка которой станет тем якорем, что удержит его на работе. А взяв бездомного, он только увеличит риски краж и подставит под сомнение репутацию компании, ибо что это за компания такая, что берет некомпетентных юродивых с улицы? Ясное дело, что экономящая на зарплате и выплатах налога по всяким пенсионным и медицинским страхованиям, а также и на качестве поставляемых услуг, пусть даже этот бездомыш– обычный грузчик. Вдруг он откроет бутылку пива и плюнет в нее? Этого никто знать не может и такой вот бомжара только все похерит. Все– возможности заработать даже на еду, не говоря об остальном, резко испаряются. В итоге все, что остается– отбирать последние объедки у собак, а если ты их шибко любишь, то воровать, не зная, станет ли тюрьма с оплачиваемым ненавидящими тебя налогоплательщиками питанием благом или очередным кругом ада. Там же воров, я слышал, не жалуют даже в том случае, когда выбор стоял между "украсть" и "умереть от голода". И протягивать так более полувека… ну его, в самом деле! Но тебе ведь не интересен этот ответ, правда? Ты задала его только для
–Подловил, чертяка! – и Соня довольно ткнула его локтем в бок, – Тем не менее вопрос получился более-менее сносный. А теперь…У тебя есть кто-нибудь?
–То есть?
–Ну, помимо отца? Братья, может?
–Нет.
–Не успели родиться или не планировались?
–Не планировались.
–Ты жалеешь о том, что единственный сын у своего отца?
–Нет. Иначе мне бы пришлось мыслить кардинально противоположным образом, не говоря уже о том, что я бы уже клал все силы на то, чтобы поскорее отучиться и начать работать, чтобы забрать младшего– а он точно был бы младшим, – от отца к себе на съемную квартиру. Разумеется, я вряд ли смог бы дать ему все, что мог бы отец, но… зато я бы не бил его. Ни за что на свете. Даже в том случае, когда он попытался сорваться на мне или обвинить в том, в чем я виноват лишь косвенно.
–Например?
–Например, в том, что я забрал его у отца и лишил какой-то возможности. Взять то же обучение– терпя его выходки, он бы все равно поехал в университет, в какой бы захотел, и отец бы заплатил за полное обучение. Таким образом, немного потерпев унижения и избиения по пьяни, мальчик бы пошел по тому пути, по которому мог мечтать пойти. Стать хирургом, к примеру. Со мной он вряд ли был бы счастлив и уж точно не смог бы встать на оплачиваемое место, вынужденный выбивать себе бюджетное через конкуренцию с другими абитуриентами при весьма мизерных шансах его получить. У кого-то всегда будет более высший балл, а то и квота. Если он не поступит, то обвинит меня в том, что это из-за меня. Если поступит, то моей заслуги в этом не будет. А ежели пойдет в заведение меньшего калибра, то так и будет презирать меня всю жизнь за то, что я отобрал у него шанс. Всего шанс, не гарантию.
–И, как ты думаешь, он бы в конце концов простил тебя?
–За то, что своим опрометчивым поступком, желая ему только лучшего, столкнул с правильного пути? Вряд ли. Он отказался бы понимать, что провал его мечты мог и не зависеть от моего выбора. Один случай– и вина бы пала на кого-то или что-то другое. Всегда можно найти, на кого переложить всю ответственность– был бы человек, как говорится, а статья всегда найдется.
Слушая громыхающую снизу музыку и вопли школьниц, они, не сговариваясь, отползли на пятках от кровати и раскинули руки по полу. Испытывая дурноту, глубоко дышали, широко раскрыв рты, чуть ли не зевая. Потолок больше не казался интереснейшей деталью интерьера и глаза бегали от кровати к шторам, а от штор к остальной мебели– тумбочки, вешалки для верхней одежды, полочки для хозяйственных принадлежностей. Проскользнув по окну за плотно сдвинутыми жалюзи, Филипп неожиданно спросил:
–Каково это– любить?
–Ну, дружочек, ты задал!..– в очередной раз вздохнула Соня, закатив глаза в очередном приступе дурноты, чувствуя, как дрожат кончики пальцев, – Ты ведь понимаешь, что спрашиваешь об этом у меня? Меня! Я в этой шебутне ни черта не смыслю. Все мои примеры любви ожидаемо оканчиваются разводом и таким срачом, что люди и через годы друг друга ненавидят! Годы! За столько времени можно было создать новую семью или восстановить старую, помириться, в конце концов, хотя бы ради детей! И ведь никто после этого не способен дать ответ со стопроцентной уверенностью. "Да, любил!"– но не любит больше. Как это? Я не понимаю. Любовь же должна быть абсолютной, а не на пару-тройку, в лучшем случае десять лет. То есть, ты влюбился в человека, захотел быть с ним, разделять с ним всю боль и невзгоды, а потом бац– то ли пустяк, то ли личная трагедия… и все разваливается! Разве любовь должна быть такой бестолковой? Наверное, нет. – повернувшись лицом к собеседнику, Соня встретилась с ним глазами, – Я не могу ответить на твой вопрос, потому что сама никогда не любила. Я могу, конечно, рассказать о своем папе, но я и сама, если честно, не уверена в том, что люблю его. Я привязана к нему, правда, и все еще способна испытать благодарность за все приятное, что он для меня делает, пытаясь сознавать все его поступки, как важные и заслуживающие моего внимания. В некотором роде несколько разговоров с тобой помогли мне в этом больше, чем все мамино воспитание, потому что, если бы я тебя не встретила, то не сказала бы ему защищать себя. И если бы он не последовал моему совету, я бы точно не стала его уважать. Я… я могу попробовать представить эту любовь по его примеру, если хочешь.– согласный кивок,– Несмотря на то, как сильно разосрались мои родители и как все в буквальном смысле зависло в воздухе, я точно могу сказать, что рада за него, что он смог проявить немного мужества перед такой сильной женщиной, как моя мать. Он не отступил и заставил ее пожалеть о каждом слове, которые она бросала ему в лицо больше десяти лет. Я испытываю гордость, видя этого человека своим отцом, даже несмотря на то, что его действия толкают нас к ожидаемому разрушению семьи. Как бы мне не хотелось становиться очередным ребенком, чьи родители рассобачились и разбежались, я все же считаю, что для него развод с мамой будет лучшим вариантом для него самого, позволит жить, больше не претерпевая унижений и всего остального. Если он почувствует себя после этого лучше, чем чувствовал себя всю мою жизнь, я буду… да, я буду за него счастлива. Наверное, в моем понимании это все же любовь, ведь, как бы я не хотела сохранить их бесполезный брак только для того, чтобы не считаться безотцовщиной или около того, его благо я ценю больше своего, пусть даже мнимого, не имеющего больше ценности.