Сладкий роман
Шрифт:
– Баронесса поддерживала в жилом состоянии только это крыло. Здесь комнаты для гостей, содержащиеся в безупречной чистоте. Также маленькая столовая на третьем этаже и музыкальная комната.
– С клавесином?
– Да, баронесса до последних дней любила вечерами играть, даже при сильной подагре её пальцы извлекали чудесные звуки... Я... часто подслушивала под дверью. Госпожа Девизо, мне надлежит показать вам вашу комнату. Баронесса Клавдия последние пять лет жила в первом этаже - ей было трудно пользоваться лестницей, поэтому прежняя комната, в которую она поселилась шестьдесят
– Спасибо, Труда. Я мало знала тетю, но по твоим рассказам она все больше нравится мне. Мы обязательно поговорим ещё и навестим комнату баронессы, в другой раз, ладно?
– Дикси коснулась её плеча.
– А сейчас мне пора встречать гостей.
В кабинете хлопотал над столом смущенный Рудольф:
– Хозяйка должна извинить меня - я не смог предугадать ваш визит.
– Мне следовало предупредить вас, Рудольф. Но эта поездка не была запланирована. Мы навестили замок проездом.
– Я могу предложить вам лишь вино, оставшееся в погребах от коллекции нашего хозяина, старого барона фон Штоффен. Отец барона был большим знатоком, известным во всей империи...
– Старик показал стоящие на маленьком столике темные бутыли.
– На этикетках указана марка и урожай.
– Спасибо. Рудольф, как раз очень кстати. И можете идти отдыхать. Вы не понадобитесь нам сегодня... Да, завтра, думаю, не позже десяти, соберите прислугу в гостиной. Мы вместе решим кое-какие проблемы.
Откланявшись, дворецкий удалился - и вовремя. На пороге комнаты выросла костюмированная парочка. Рут, по-видимому, изображала Саломею, окутавшись найденными в спальне покрывалами. Чак не обременил свою фантазию, набросив поверх "туники" из простыни ожерелье кувшинок. Очевидно, художница все же помогла ему, заставив отказаться от затертых джинсов.
Второй раз за этот день Дикси почувствовала что-то вроде укола ревности. Когда покидала вечерний берег, преодолевая желание отбросить свой сарафан и превратиться в водяную нимфу, и теперь, ощутив неуместность специально прихваченного для ужина нарядного платья. Она словно превратилась в наставницу, опекающую шаловливых детей или сластолюбивую сводню, подглядывающую за веселящимися любовниками. Дикси объявила тоном вполне терпимой к вольностям аристократки:
– Прошу всех за стол. Вы чудно выглядите, друзья. Эти вина из коллекции барона ждут опытных дегустаторов.
Невинное на первый взгляд темное вино, значительно превосходившее любого из собравшихся по возрасту, здорово вскружило голову. Чак принес из автомобиля магнитофон и врубил свой любимый "Квин". Атласно-бархатную обитель размышлений ученого барона заполнил голос Меркури.
– Ну, тогда - танец семи покрывал, - объявила "Саломея".
В колеблющемся свете замедленный стриптиз Рут выглядел впечатляюще. Она металась в развевающихся тканях и струящихся волосах, а по стенам с уходящими к потолку рядами книг кружил хоровод обезумевших теней.
Подхватил Дикси
– Выпьем за нас. Мне сегодня весь день не хватает тебя, маркиза.
Доказательство было абсолютно убедительным. Распахнув "тунику", он стал поднимать подол её платья... "Саломея" уже освободилась от шести покрывал, оставив одно - полупрозрачное, с которым играла, сладострастно обнажая тело. Близился момент кульминации. Дикси отбивала ритм ручкой серебряного ножа, а ладони Чака, подбрасывая её на коленях, затевали совсем другой танец.
– Довольно!
– она резко поднялась, одернув юбку и оставив кавалера в полном замешательстве.
Музыка кончилась. Накинув покрывало, Рут недоуменно смотрела на непривычно серьезную хозяйку.
– Продолжайте веселиться, детки... Мне страшно хочется спать.
– Дикси, что за штучки? Мы отлично проведем время втроем!
– направился к ней Чак.
– У меня другие планы! У меня вообще - другая жизнь!
– Дикси резко отвернулась от него и все ещё сжимая в руке нож, рванулась к безучастно глядящим со стен портретам.
– Вы - мерзкие соглядатаи пьете мою кровь! Я знаю, вы здесь. Затаились в ожидании, вампиры... Я презираю вас!
– В пламени свечей её глаза искрились сумасшедшей ненавистью.
Рут прижималась к недоуменно взиравшему Чаку, пока Дикси, как фурия, металась по кабинету, заглядывая за шкафы и портьеры.
– Вы ещё не поняли, что такое настоящая гнусность?
– шептала она в пустоту с жаром свихнувшейся леди Макбет.
– Нет, это не то, чем занимались здесь мы!
Она выскочила на балкон и завопила над темным парком:
– Гнусность - это ваши воровские, лезущие в душу глаза!
...Дрожащую и хохочущую Дикси увели в спальню и уложили в постель.
– Ну что с тобой, милая?
– Рут присела на кровать и взяла её за руку.
– Я ведь только думала подыграть. У меня нет никаких видов на Чаки. Если хочешь, я сейчас же уеду.
Дикси отвернулась к стене и сжала ладонь подруги: - Глупости, дело совсем не в этом. У меня свои проблемы.
– Поклянись!
– Правда, правда, дорогая. Клянусь.
– Дикси улыбнулась ей.
– Иди, согревай свою "рыбью кровь".
Рут чмокнула подругу в щеку и поспешила скрыться.
– Позови, если что-нибудь понадобится. Мы будем рядом... И знаешь, твой Чаки - просто блеск!
Они действительно были рядом. Даже сквозь грохочущую музыку доносился смех и вопли, годящиеся для озвучки горячего интима. Затем парочка, видимо, переместилась на балкон, потому что в открытое окно Дикси слышала шепот и вздохи, отчетливо раздававшиеся в ночной тишине.
"Мне хорошо с тобой", - шептал прерывающийся женский голос. Бесконечно, одну и ту же фразу, слабея, задыхаясь...
"Опять! Этот кошмар будет преследовать меня всю жизнь..." ?
Вскочив, Дикси перегнулась через подоконник, пытаясь заглянуть на соседний балкон. Но никого не увидела. Тени от колонн и тишина. Ухает, похохатывая где-то в лесу ночная птица. В светлое серебро лунного неба врезан грозный силуэт башни. Вот она, Вайсертурм - караулит, охраняет, манит...