Сладострастный монах
Шрифт:
Некоторое время я обдумывала лучшие способы употребления сих порочащих свидетельств, дабы уничтожить мою врагиню. Передать их матушке настоятельнице в собственные руки было чересчур рискованно, поскольку тогда мне пришлось бы объяснять, как они ко мне попали. Не шла речь и о том, чтобы прибегнуть к содействию посредника.
Можно было оставить письма под дверью, но и эту идею я отринула, ведь подозрение пало бы на Мартена, потерять которого мне было невыносимо. Наконец я решила повременить с осуществлением мстительных планов, пока не минует непосредственная
Мы с Мартеном условились о перемирии в наших любовных баталиях на восемь дней. За это время эликсир должен был оказать свое действие. Когда срок истек, я приступила к осуществлению своих планов. Успех превзошел самые радостные ожидания. Матушка настоятельница, обнаружив письма у себя под дверью, призвала сестру Анжелику и примерно уличила ее. Может быть, она проявила бы большую снисходительность, когда бы ее не переполнял гнев, ибо она завидовала сестре Анжелике. И хоть, как я отмечала, у нее не было недостатка в средствах, коими можно облегчать плоть, дильдо — всего лишь жалкая замена натурального предмета. Аббатиса не могла простить Анжелике, что та располагает естественным средством.
Монашку заточили в одиночестве в дальней келье, посадив на диету, состоявшую из хлеба и воды.
Прошло немного времени, и я пожалела о совершенном. Приступая к мщению, я тешила себя мыслью, что гроза обрушится лишь на сестру Анжелику, однако дела зашли далее, нежели я ожидала. Отец Жером, негодуя, что его пассию отлучили от него, заподозрил, что причиной всему был его клирик, мой любовник. Не долго думая, он обвинил его во всей этой истории и с треском вышиб из монастыря. Больше я не видела милого Мартена.
Такова моя повесть, Сюзон, — заключила Моника свой рассказ. — Прошу сохранять ее в секрете. Теперь ты знаешь, какие наслаждения я испытала. Будь мой милый рядом, я бы задушила его поцелуями.
Моника вся возгоралась, когда вспоминала о Мартене, да и на меня ее рассказ произвел большое впечатление. Невольно мы возобновили любовные игры, которые хоть как-то восполняли ей ее потерю. Они напоминали ей о тех радостях, что она испытывала с Мартеном. Мгновенно забывая о том, что рядом с ней — юная девушка, она обманывалась мыслью, будто я — это он, и расточала мне те же ласки и нежные слова, какие адресовала прежде Мартену.
Для себя я не представляла большего счастья, нежели то, что подарила мне Моника. Желая любой ценой оживить прошлое, она показала мне позу, которая была у нее и ее любовника в числе любимейших. Это когда головами в разные стороны. Впоследствии я узнала, что позу обычно называют «69». В таком положении мы обнимали друг дружку, покуда не начиналось обильное выделение жидкости. После минутной паузы восторги возобновлялись с новой силой. Мы не могли насытиться, и только утомление клало конец нашим играм.
Расставаясь, мы обещали на следующий день повторить увеселения. Встречи наши прекратились лишь тогда, когда я возвратилась из монастыря домой.
In flagrante [3]
Поскольку
3
(Пойман) с поличным (лат.).
Я полюбопытствовал, была ли сестра Моника хороша собою.
— Она прекрасна, как ангел, — без колебаний сказала Сюзон. — У нее изящная, тонкая талия, белая, шелковистая кожа, приятный цвет лица, прелесть которого подчеркивают огромные голубые глаза и алые губки, а второй такой груди не сыщешь во всем свете.
— О, как я ей сочувствую, — заметил я, — ибо теперь она потеряла и тебя. Ей не позавидуешь, бедняжке, которой всю жизнь предстоит провести в монастыре.
— Тут ты ошибаешься, — поправила меня Сюзон. — Моника лишь недавно надела монашескую вуаль для того, чтобы сделать приятное матери, но последних обетов еще не дала. Судьба ее зависит от ее брата, которого изувечили в драке, случившейся в борделе. Если брат умрет, что скорее всего, то Моника останется единственным ребенком в семье, и тогда ее матушка не захочет, чтобы род их прекратился.
— Бордель! — воскликнул я. — А что это такое?
— Скажу со слов Моники, — отвечала Сюзон. — Ей все известно о подобных вещах. Это место, где собираются девушки и женщины легкого поведения. Назначение их состоит в том, чтобы принимать знаки внимания развращенных мужчин и удовлетворять их прихотям за вознаграждение. Тем они зарабатывают себе на жизнь.
— Я бы все отдал за то, чтобы жить в городе, где есть такие места! — вскричал я. — Ты, верно, тоже, Сюзон?
Она ничего не ответила, но по глазам ее я догадался, что она разделяет мое желание.
— Готов поспорить, что сестра Моника с радостью поступила бы в подобное заведение, — добавил я.
— Я тоже так думаю. Она помешана на мужчинах, — согласилась Сюзон.
— А ты? — не без задней мысли спросил я.
— Не стану отрицать, что и мне мужчины небезразличны, — скромно отвечала Сюзон, — Я их обожаю, но в общении с ними кроется немало опасностей.
— Не более, чем во всем остальном, — беспечно проговорил я.
— Не скажи, Сатурнен, — возразила сестра. — От любви между женщинами ни одна из них не забеременеет.
— Посмотри на нашу соседку, — защищался я. — Она уже давно замужем и, разумеется, все это время живет с мужем как с мужчиной, но остается бездетной.
Приведенный пример, казалось, поколебал уверенность сестры.
— Послушай, дорогая Сюзон, — в волнении проговорил я, ибо меня осенила блестящая догадка. — Сестра Моника рассказывала тебе, что когда Мартен вводил в нее свой член, оттуда изливалась жидкость, называемая семенем. Уверен, что беременными становятся от семени.