Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Они продолжали смотреть друг на друга, и каждая из двух девушек понимала, что вернись они в прошлое, всё равно пришли бы сюда. Мизори не смогла бы хранить свою тайну вечно, Мерль не смогла бы выбросить из головы мысли о том, что приключилось с её драгоценной похитительницей. Они обе хотели верить в то, что на этом всё закончится, и обе понимали, что на самом деле всё только начиналось.
====== Последние дни королевы Мизори. Часть первая ======
По возвращении в замок девушек ожидал сюрприз. В дверном проёме расположилась грузная туша пожилой оркессы, обвешанной бусами, сумками и амулетами. Почтенная Цин-Хош, жена вождя орочьих кланов, буквально
– Это специальная эльфийка для обнимания, – пояснила колдунья, не без улыбки наблюдая, как тискают несчастную пленницу. – А ещё уверена, она просто мечтает, чтобы ей погадали!
Цин-Хош не надо было уговаривать долго. Гадать орочья шаманка очень любила. К сожалению, из-за того, что её единственный сын до сих пор не был женат, все её гадания сводились к одному и тому же.
– О, великий рыжий мастер, – замогильным голосом затянула она, – ждёт тебя счастье жирное, как баран, вижу свадьбу твою! Все вокруг довольные и счастливые, а ты сияешь ярче солнца, платье на тебе белое... Эй, ты меня слушаешь?
Оркесса потрясла потерявшую сознание эльфийку. Та едва слышно застонала.
– Ты с ней полегче, – пояснила королева, – она болеет, передозировка злодеяниями. Объясни лучше, зачем пожаловала?
За чередой событий Мерль так и не отменила приглашение, и ничего не подозревающая оркесса явилась в замок. Казалось, что она совершенно не удивлена возвращению Мизори к жизни. «Духи рассказали мне», – пояснила она. Какие именно духи и сколько она им платит, жена вождя сообщить не потрудилась. Поначалу Мизори обрадовалась визиту – духовный колдун, владеющий таинственной орочьей магией, мог бы пролить свет на кристалл. Но идея быстро отправилась на помойку, ведь чем меньшее количество лиц знает об артефакте, тем лучше. Приказав слугам отвести неожиданного гостя в покои, королева с удивлением узнала о наличии ещё нескольких посетителей. Оба были мужчинами весьма приятной внешности, и королева порадовалась бы их визиту, если бы не догадывалась, какую арбу проблем каждый из них свалит ей на голову.
Но прежде всего минутка мести. Оркесса очень удачно заглянула на огонёк. Её предсказаниям можно будет найти интересное применение и сделать это прямо сейчас.
День и ночь, сон и реальность, человек и зверь – за минувшее время понятия растворились в разуме герцогини. Постоянные пытки и всепожирающий животный голод, чувство вины и обречённости давили на неё. Она сама не представляла, как ещё держится и почему. Подобная стойкость выходила за рамки, о которых рассказывал во время обучения мастер Энтон.
Железная дверь пронзительно заскрипела. Жозефина подозревала, что этот душераздирающий скрип был одним из орудий пыток. Порой ей даже казалось, будто она видела, как палач бегает по коридору, засыпая в петли песок. Палач. Мила Гудмен была точно проклятие, ниспосланное на герцогиню за всех съеденных ей подростков. Девочка была ещё молода и недостаточно опытна, отчего пытки в её исполнении получались особенно болезненными.
– Ну привет! – тонюсенькая ручка потянулась к измотанному и разбитому лицу. – Эй, чего ты боишься? – усмехнулась девчонка, наблюдая за тем, как рефлекторно дёрнулась голова. – Я не по работе. Я гостей привела!
Гости? Гости были редкостью в сыром каземате. Пару раз её навещала королева-эльфика и только. Жози с содроганием вспоминала
Мутный взгляд упёрся в стоявшую у двери фигуру, пытаясь признать привычный силуэт эльфийки. Не получалось. Женщина перед ней была высокой и очень худой, длинные каштановые волосы падали на плечи, уходя за спину, а лицо скрывало в себе странную смесь наивно-детского лица, гордыни и холодной решимости.
– Ну здравствуй ещё раз, – произнесла незнакомка, приближаясь. Теперь, когда она подошла совсем близко, стал заметен страшный шрам, идущий из выреза чешуйчатого доспеха до основания шеи.
– Кто ты такая? – спросила де Салдер, пытаясь вспомнить, где же видела эту девушку. Нужный образ нашёлся не сразу. Вот синеглазая шатенка считает, повернувшись спиной к толпе горожан. Жозефина тянется за метательным ножом, но останавливается. Затем ещё один образ – одноглазая ведьма с лёгкой усмешкой по мановению руки сметает её истинную форму потоком чудовищного ветра. Нынешний облик колдуньи мало походил на былые, не было более ни оптимизма, ни куража, она походила на человека, выбравшегося из могилы. Медленно, но верно три образа сошлись в один.
– Ничуть не изменилась. Всё такая же рассеянная, – Мизори задумчиво смотрела в волчьи глаза.
– Ты же умерла, – прошептала Древний. – Я собственными глазами видела, как Всетемнейший раздавил твоё сердце.
– Может и видела, а может и нет. Князь поди не молодой, мог и окосеть за триста лет. Вырвал селезёнку и решил, что сердце. Да и зачем в нашей профессии сердце? – девушка зло рассмеялась. – Так будем же считать, что у меня его нет!
Мила стояла в углу, изредка посматривая на приехавшего вслед за повелительницей деда. За проведенное в замке время она неплохо узнала Её Величество Торвальд. Несмотря на агрессивные одеяния, Королева не отличалась садизмом, большинство преступников клеймили и отправляли на каторгу, а после пары месяцев отпускали. Однако горе тому, кто совершал что-то лично против королевы. По какой-то неясной причине Мизори очень болезненно переносила удары в спину. С такими людьми Мила работала долго, порой по индивидуальному монаршему плану работ. А эта алаарка, если верить Мерль, пыталась Мизори убить, да и много чего ещё сделала из того, за что предусмотрена наивысшая кара. Только как убить одного человека несколько раз?
– Ты, наверное, думаешь, что я с тобой сделаю? – королева задумчиво прошлась по комнате, теребя подбородок.
Жозефина действительно об этом думала, правда она считала, что колдунья недостаточно смышлёная, чтобы изобрести нечто хуже того, что с ней уже проворачивали.
– Ты очень предана своей стране, – наконец изрекла Мизори, – будет просто чудесно, если ты поможешь нам её уничтожить. Сделаем из тебя предательницу!
Стоит ли говорить, что ответила на подобное предложение узница? Её не заставили говорить тогда, не заставят и сейчас. И почему все Тёмные Властелины мыслят так однотипно? Хотят сделать больно даже когда в этом нет нужды, не взирая на то, враг ты им или друг?