Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Мышцы девушки напряглись, стопы вжались в рыхлый снег, нащупывая опору. Единственный глаз выбрал цель, а разум быстро набросал план атаки: приблизиться, совершить обманный удар, прикрыться щитом, а затем ударить из-за щита. Если клинок Ледяного Властелина хотя бы коснётся Адэт, она лишится магии, а с ней и жизни.
Стремительный рывок поднял в воздух фонтанчик снежинок, глаза сконцентрировались в точке, на которую направлялся обманный выпад, меч отошёл назад для замаха. Соперница, доселе стоявшая неподвижно, пришла в движение. Дождавшись, пока Грета подойдёт, она сделала шаг в сторону, одновременно с этим в ход пошёл посох. Металлический шест ударил в первую четверть клинка, уводя его в сторону, затем полуоборот на каблуке, и противоположный конец посоха бьёт прямо в навершие меча, выбивая его из руки. Многие бы растерялись на месте молодого капитана гвардии, но тесно общавшаяся с Мизори и Клаусом
Грета с лязгом приземлилась в десятке метров от места схватки, подняв облачко снежинок, и так и осталась лежать неподвижно. Однако некромант не думала останавливаться на достигнутом, на конце посоха образовалась объёмная чёрная сфера. Джафар с раздражением отметил, что не успеет помешать колдунье завершить атаку. Призрачные руки запустили снаряд, и он с громким всплеском разбился о невидимое поле, окружавшее меч Тихона Дорца. Снег вокруг почернел, приобретая чернильный оттенок, а редкие кусты моментально завяли и рассыпались прахом. Постепенно вокруг меча стало образовываться вязкое чёрное болото, неумолимо расползающееся по сторонам.
Адэт не успела полюбоваться результатами своего труда, почти в ту же секунду, как завершилось заклинание, на неё набросился смуглый мужчина в сверкающей кольчуге. Могучий воин нанёс серию стремительных ударов ятаганом и щитом, заставив её отступить, спешно принимая выпады на металлический посох. В этот раз противник был по-настоящему силён и искусен, каждый удар был нацелен в жизненно важную точку, избегал защищённых доспехом участков и был спрятан за сериями ложных выпадов. В отличие от первого боя, колдунья почти сразу перехватила посох в обе руки, она не стояла на месте, не ждала единственной ошибки, стройные ноги выписывали вензеля не хуже, чем у заправской танцовщицы, тело извивалось, подставляя ослабленным ударам жёсткие части доспехов, а посох использовал каждую оплошность оппонента, чтобы нанести удар-другой.
Поединок становился всё напряженнее с каждой секундой, и совсем недавно недовольный необходимостью биться с женщиной зариец полностью отдался сражению. Очень давно он не видел подобной гибкости и силы и уж точно не ожидал обнаружить их в вычурно одетой, холёной и надушенной колдунье. Каждый удар противницы был эталоном воинского искусства, соединившим в себе грацию и тактику. Несколько раз он едва не выронил щит, а посох лишь чудом не перебил ему горло. Подогретая эликсирами кровь кипела в уроженце Великой пустыни, ему казалось, ещё немного, и он достанет вёрткого врага, ещё немного, и отрубленная голова колдуньи отлетит в сторону. Ему казалось...
Первый удар посоха врезался в защищённый кольчугой живот. Джафар намеревался контратаковать, однако вместо этого пришлось перекатиться в сторону, уходя от удара противоположного конца посоха, грозившего раздробить ему голову. Чудом успев подпрыгнуть, пропуская под собой круговой взмах шеста, пригибаясь, уходя от такого же взмаха, идущего поверху, зариец наконец смог восстановить стойку, отразить следующий удар и ринуться в новую атаку. На мгновение их оружие сошлось в жёсткой сцепке. Оба участника поединка не спешили отступать, пот стекал по смуглому и бледному лицам, но ни посох, ни ятаган не сдвинулись. Главнокомандующий негодовал, он минимум на треть тяжелее дамочки и явно сильнее, но нездоровая краснота глаз противницы быстро расставила всё на свои места. Они оба использовали эликсиры и магические усиления, но колдунья, для сущности которой тело было лишь временным прибежищем, могла свободно использовать дозы, сокращающие жизнь и разрушавшие организм. В силе и скорости она ему не уступала.
Осознав бессмысленность силового противостояния, дерущиеся разорвали блок. Ятаган молнией сверкнул у горла некроманта, лишь чудом не пустив ей кровь, его остановил хлёсткий удар посоха, не давший завершить начатое. Ещё один скользящий удар настиг его в момент перегруппировки,
Обидная правда била по самолюбию сильнее митрильной палки. Адэт не позволила себя даже поцарапать, но ведь она была личем, и физические раны были ей по сути безразличны. Она вообще могла наплевать на защиту и полностью отдаться атаке, Джафар же мог убить противницу, лишь поразив её в сердце! Враг с самого начала не считал его угрозой. Опасной для неё была только Мизори, и именно ради неё ведьма берегла силы.
– Нападайте все вместе! – крик разнёсся над холмом, наполненный злобой и стыдом крик за уязвлённую гордость. Уйдя в глухую защиту, Джафар отбил ещё несколько выпадов и подсечек перед тем, как из-за его спины выскочила облачённая в стальные доспехи Инь.
Оркесса нанесла первый удар, вложив во взмах алебарды все силы, лезвие разрезало воздух, заставив колдунью отскочить. Смитерс и Оливия атаковали одновременно с разных сторон, острия рапиры и сабли должны были встретиться в районе сердца советницы Князя, но оба удара были отведены в стороны разделённым на секции посохом. Воспользовавшись тем, что свободных рук у врага не осталось, Джафар сделал резкий выпад в сторону открывшейся соперницы, но его чаяниям не суждено было сбыться – призрачные конечности зажали ятаган меж своих ладоней. Разорвав сцепившиеся клинки, герои атаковали вновь.
Сражение изменилось, превратившись из поединка в натуральную травлю. Словно стая собак на кабана или медведя, герои Параракса наседали на колдунью. Та отбивалась, используя весь доступный боевой и магический арсенал. Почти сразу после совместной атаки её кожа покрылась чёрной вязкой субстанцией, капли которой, изредка падая на снег, заставляли его чернеть, а траву рассыпаться прахом. Три пары дополнительных рук тоже почернели, и порой длинные ногти, которые словно обрели материальную форму, находили свои цели. Всё, чего касалась колдунья, гибло, и если магически обработанное оружие и доспехи ещё защищали владельцев, то по коже расползались отвратительные мутные пятна. Сложнее всего приходилось Инь, чей доспех насквозь проржавел уже через несколько минут боя. Однако оркесса и не думала отступать, её массивное оружие раз за разом проносилось в опасной близости от ведьмы, парировать столь сильные удары она не могла. Этим пользовались остальные, тесня врага и заставляя расходовать драгоценные магические силы. С каждым взмахом призрачных рук, с каждой брошенной чернильной сферой могущество Адэт уменьшалось, а шансы героев увеличивались. Даже стоявший поодаль некромант осмелел. Улучив момент, Клаус призвал собственные духовные длани и попытался оторвать сопернице голову. Не вышло – лапы Адэт перехватили его, и ученику Гризельды пришлось развеять их, избегая расползающейся по астральному телу заразы. Вскоре чернота стала спадать с лича, открывая участки брони и тела. Первый это заметил Смитерс и не преминул воспользоваться, направив лезвие сабли в бок женщины. Его плану не суждено было сбыться, в очередной раз сбив клинок митрильной палкой, Адэт предприняла неожиданно подлый и хитрый ход: одна из эфирных конечностей вырвалась из-под земли, схватив командующего за ногу, остальные, раздувшись от вливаемой в них энергии, совершили мощный круговой взмах, разрезая воздух и поднимая брызги чёрного снега. Нападавшие успели отскочить, все, кроме Ларго, на мужчину обрушилась серия хлестких ударов, сбивая шлем и вырывая из рук оружие. Он был ещё жив, когда нематериальные когти некроманта впились в его лодыжки и запястья, поднимая над землёй. Доли секунды остатки антимагической защиты брони, колдовство Клауса и сильный организм сопротивлялись магическому напору, но истошный крик и звук отрываемых конечностей всё же ворвались в шум боя, возвещая о гибели командующего.
Некромант стояла над телом, капли черноты стекали по бледной коже. Вязкой субстанции осталось немного, теперь она покрывала кожу лишь редкими пятнами, позволяя видеть взъерошенные волосы, окрасившиеся кровью лопнувших капилляров глаза, неистово вздымающуюся грудь. Колдунья выжимала из тела возможное и невозможное, пытаясь максимально снизить расход магии.
– Если уйдёте сейчас, вам ничего не будет, клянусь честью Князя, – выкрикнула Адэт, пытаясь унять дрожь в конечностях. – Или умрите, как умер этот глупец.