Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
— Чтобы загладить вину перед тобой, о, прекраснейшая из пленниц, я расскажу тебе эту историю. Слушай, было это пять лет назад, ещё в академии. Я была на двадцать сантиметров ниже, на три тона светлее и в пятьдесят раз циничнее. Я делила комнату с одной блондинкой, мечтавшей стать жрицей. Хорошая была девушка, добрая…
— А сейчас мы продолжим нашу лекцию. Начнём с закрепления уже пройденного. Кто ответит на вопрос, что представляет из себя магия исцеления? Уолли, умничка моя, давай, порадуй учителя. — Перст мужчины устремился в сторону одного из учеников, юношу в сером форменном
Паренёк сглотнул и, ёжась под пристальным взглядом преподавателя, поднялся с места. — Исцеляющая магия бывает двух видов: духовное и природное исцеление. Первое использует душу человека как остаточную память и приказывает телу ей соответствовать, позволяет полностью нигилировать эффект от ранения, но внешне никак не проявляется, также необходим предмет-медиум. Тесно связано с големостроением и некромантией. Второе использует прямое магическое воздействие на клетки, заставляя их делиться, меняться, либо самоуничтожаться, является подшколой земляной элементалистики, связано с эстетической магией.
— Исчерпывающе. Очень полный ответ. Садись, Уолли.
Студент опустился на место, вытирая холодный пот; мэтр Патрик был вовсе не тем человеком, от которого он желал бы получать похвалу, и всё же это было куда лучше ссоры.
— А сейчас мы попробуем практически закрепить изученное на примере двух простейших заклинаний обоих школ. Так, все смотрим на меня. Торвальд, это и тебя касается. Перестань корчить из себя спящую красавицу, дураков, готовых тебя облобызать, в этом классе нет.
Раскрыв затёкшие спросонья глаза, будущая колдунья устало посмотрела на преподавателя: женоподобное лицо было преисполнено праведного гнева, оно требовало объяснений, но вместо оного получило лишь невнятное «Чё?».
— Мы сейчас собираемся рассмотреть азы исцеляющей магии, — еле сдерживая себя, прошипел лектор, — думаю, это полезные знания, необходимые любому магу. Даже несмотря на элементальную природу своих сил, вы сможете применять их при должном уровне подготовки.
— И чё?
Очередной безразличный ответ заставил мужчину побагроветь от злости, а ведь красный цвет совершенно не подходил его зелёным глазам. Сжатая в кулак рука приняла форму ладони. Но Торвальд… Торвальд сейчас смотрела на него с тем же ехидным презрением, с коим нашкодивший варг пырится на своего хозяина.
— Сможешь управлять болью! — послышалась звонкая пощёчина, и сидевший на противоположной парте Алан ухватился за пылающую щеку. — Вот так! — Мэтр приложил палец к месту удара, и мальчик удивленно заморгал глазами. — И нигилировать синяки и ушибы, — очередное прикосновение заставило красноту отступить.
— И оно мне надо? — Мизори блаженно потянулась. — Я получать синяки не собираюсь и болеть тоже. — Она хотела ещё что-то сказать, но тяжёлая рука опустилось на плечо молодой девушки.
— Боль есть и будет всегда, — раздался приглушённый высокой полумаской голос, — расскажите нам, мэтр.
Мизори осунулась. Даже сквозь толстую армированную перчатку она могла почувствовать тот дикий жар, что излучало тело говорившей. Катрина — или Кэти Запеканка, как за глаза дразнили её местные, — была одной из четырёх человек,
Общежития при академии представляли собой небольшие двухэтажные коттеджи с комнатами, рассчитанными на размещение двух человек, но если в архитектуре этого грандиозного магического исследовательского комплекса преобладал гранит и мрамор, то домики были построены из куда более тёплого и здорового дерева. Лет им было немало, собственно, даже больше, чем каменным собратьям, ведь регулярно, раз в несколько десятков лет, земляные элементалисты отращивали у них самые настоящие корни и листья, обновляя износившуюся древесину. Эмми сидела у окна, время от времени поглядывая на улицу. Хотя гораздо чаще взор её был направлен на лежащую на столе тетрадь: хитрое переплетение рун было донельзя загадочным и непонятным, вернее, попросту неправильным.
— Она одержима демоном альтруизма, — послышалось со стороны входа. Девушка обернулась, и россыпь белокурых волос рассыпалась по плечам. В глазах отразился вытянутый силуэт подруги. — Не мне тебя учить, но, может, хватит делать за других академические задания?
— Не вижу ничего плохого в том, чтобы немного помочь нуждающимся. Помнится, наша с тобой дружба начиналась именно так.
Откуда-то послышался едва различимый треск.
— Но сейчас я всё делаю сама,— парировала Торвальд, — друг не должен садиться тебе на шею. Она у тебя и так особой прочностью не отличается, того гляди хрустнет, и государство лишится ещё одной потенциальной жрицы.
— Смешная ты, как можно помогать множеству людей, если бессилен даже помочь однокласснику с домашней работой?
— Я не смешная. Я практичная. Послушай, Эмм, ну брось ты уже эту дурацкую идею. Лучше айда со мной. Свежий солёный ветер, тугие паруса, бесконечное море, свобода, богатство, веселье. Сожженные торговые суда и сундуки, набитые золотом. Что ещё нужно для счастья?
— А не слишком ли восторженные слова для описания пиратства? Морской разбой — это беззаконие, жестокость и смерть невинных.
— Мы будем другими пиратами, мы не будем никого убивать.
— Ты серьёзно? — тон Эммы говорил о том, что она слабо верит вышесказанному.
— Конечно серьёзно! За кого ты меня принимаешь? На Туринских рудниках за них дадут немалые деньги.
Светловолосая девушка в бессилии опустила руки. Три года, они делят эту комнату три года, и всё это время она пытается привить Мизори хотя бы крупицу сострадания и стабильно терпит неудачи. И всё же она не безнадежна, безразлично презрительное отношение к народам в целом не распространялось на отдельные личности. Последние полтора года никто не обижал Эми и её многочисленных друзей, хотя до конца и не ясно, вступалась ли за них Торвальд из благородства или же драки ради.