Слезы Вселенной
Шрифт:
– Он вольной борьбой занимался и еще качался, – вспомнил Евгений Аркадьевич, – у него дома штанга была. И кто же тогда, по вашему мнению, мог его убить?
– Так мы это и пытаемся выяснить. Убил его профессионал, судя по тому, что до сих пор мы не можем найти свидетелей. Темное время суток, густые кроны деревьев. Никто ничего не видел, никого рядом не было, камеры видеонаблюдения там не установлены, и до ближайшего уличного фонаря было не менее шестидесяти метров, а произошло это вечером. То ли вашего друга там уже поджидали, то ли машина с киллерами шла за ним: это сейчас пытаемся выяснить. Оба выстрела произведены сзади с близкого расстояния и с коротким
– Пожалуйста, – попросил Сорин, – без этих ужасных подробностей… Хотя я и сам тоже хорош. Если бы он мне сразу все объяснил, мол, угрожают ему, я бы решил все вопросы. Теперь до конца жизни себе этого не прощу. – Евгений Аркадьевич вздохнул, выглянул в окно, где был виден павильон, к которому выруливал роскошный «Мерседес-пульман», и продолжил почти без паузы: – Какая музыка! Душа отдыхает.
– Ваш друг Ничушкин прибыл, – просветил хозяина Гончаров.
– Да какой он мне друг, – отмахнулся Евгений Аркадьевич, – были когда-то деловыми партнерами… Но жены наши действительно до сих пор тесно общаются.
– А почему были? – удивился Гончаров. – Ведь товарно-сырьевая биржа, которую вы с ним и с другими товарищами-предпринимателями учреждали, работает до сих пор. Кстати, довольно успешно работает.
Сорин удивился такой осведомленности и тут же понял, что гость перед прибытием сюда наверняка посмотрел какие-то материалы на хозяина дома, а таковые наверняка имеются – знать бы какие. А потому решил ничего не говорить, а только пожал плечами. А это могло означать все что угодно.
– На него в прошлом году дело заводили за уклонение от уплаты налогов, но тут же закрыли, потому что Альберт Семенович сразу погасил недоимку. А это как-никак сто тридцать пять миллионов, – продолжил полковник юстиции.
– Я об этом ничего не знаю, – снова пожал плечами Сорин. – Жена общается с его Наташей: у них свои дела, в которые я не лезу. Наташа, кстати, в сериалах снимается.
– Я крайне редко смотрю телевизор: времени не хватает, – объяснил Гончаров. – Иногда спорт: футбол или бокс…
– А разве криминальные новости не смотрите? – удивился Сорин.
– А зачем? Мне хватает информации из оперативных сводок. Да и знакомлюсь с ними только по служебной необходимости, потому что особой радости это не приносит…
– Надо выбираться к гостям, – не дослушав гостя, произнес Евгений Аркадьевич. – Начали прибывать любители поэзии: подкатывают один за другим – черт бы их всех побрал…
Глава четырнадцатая
Горели светильники, стилизованные под жирандоли [27] . Гости расположились в бархатных креслах, выставленных рядами, но так, чтобы между ними уместились и столики. Дамы были в вечерних туалетах с открытыми плечами, поблескивали бриллианты. Жена Ничушкина – актриса Наталья Зазнобина – демонстрировала глубокий вырез декольте, в котором красовалось колье с сапфировыми подвесками в виде перевернутых синих васильков. Она беседовала с Марфиной и старательно делала вид, что не понимает, чего хочет от нее жена вице-губернатора.
27
Жирандоль – старинный канделябр, подсвечник, у которого рожки для свечей располагались по кругу.
–
Они разговаривали под портретом поэта Заболоцкого, который сверху через очки рассматривал огромное декольте актрисы.
– Мне тоже не раз говорили, что сзади у меня талия смотрится потоньше, – призналась Марфина.
Сорин встречал входящих гостей, а Гончаров разглядывал их издали. Некоторых он узнавал, хотя лично знаком с ними не был: владелец сети быстрого питания Котов, поставщик бананов из Колумбии Стельмах, кинопродюсер Портнягин… Мимо промелькнуло знакомое лицо – даже два: владельца завода «Промэлектрон» Курочкина держала под руку и тянула в сторону подруга его убитой жены Марина [28] . Они явно стремились к выходу, намереваясь уйти. Но у дверей пришлось снова столкнуться с хозяином.
28
Островская Е. Н. Ничто не стоит так дорого. – В романе Гончаров расследует убийство жены бизнесмена Курочкина, произошедшее на берегу лесного озера.
– Рома, ты куда? – удивился Сорин.
Курочкин растерялся, потому что не знал, что ответить, не врать же, что Марина забыла выдернуть из розетки электрический утюг, а потому вынужден был сказать правду. Произнес эту правду шепотом, словно боялся распугать остальных гостей:
– Женя, у тебя в доме мент. А именно этот мент просто так в домах нормальных людей не появляется.
– Так он не просто так: его невеста дружила в детстве с моей Вероникой. Вон они беседуют с женой Ничушкина. С ними еще жена вице-губернатора.
– Меня, если честно, от этой кинодивы тошнит, – тут же подключилась к мужскому разговору Марина, – как ни включишь телевизор – везде ее задница.
– Так продюсер Портнягин постоянно просит деньги на постановку у Альберта, – объяснил Сорин. – Берет безналом, а возвращает кэшем, да еще с наваром. Для Алика это и не прибыль вовсе, но, может, ему приятно, что Наташка всему миру демонстрирует свои прелести. Кстати, он сам и псевдоним ей придумал.
– Лет десять назад нынешняя кинозвезда Наташа убедила его съездить отдохнуть в Дубровник, – вспомнила подруга Курочкина и объяснила: – Это в Хорватии. Уговорила Альберта, не предупредив, что там при отеле только один пляж, да и тот нудистский. Потом рассказала мне по секрету, что мужу в Дубровнике очень понравилось.
Она посмотрела на своего спутника и шепнула ему в ухо, словно сообщая какую-то тайну:
– Рома, я пойду к дамам, желаю познакомиться с невестой мента, который, если честно, и ко мне подъехать пытался с непристойными предложениями, даже комплименты делал.
– Да у них всегда один и тот же комплимент, – улыбнулся услышавший эти слова хозяин. – Как хорошо смотрится на вас это вечернее платье, но к цвету ваших глаз лучше подошла бы тюремная роба.
– Не смешно, – ответила Марина и стала не спеша удаляться, эстетично повиливая бедрами, улыбаясь приятельницам и просто знакомым дамам.