Сломанная кукла
Шрифт:
– Ах да... Спасибо... Вам.
Ну, я не в обиде. Никакой маме я не понравлюсь, это факт. Но и задачи нравиться не стоит.
– А где Божена?
– Божена сегодня в центре нейрохирургии, под чужим именем проходит обследование, - отвечает Лазарев.
– Мы пытаемся решить проблему с голосом.
– Я не смогу с ней встретиться?
– Фаина, ты иди, мы поговорим.
Его жена уходит, нам накрывают стол.
Все вкусно, дорого... Официанты лезут из кожи.
Рассказываю кратко Лазареву свою версию произошедшего в тайге.
– У меня сейчас пока ещё есть кое-какие возможности,
– Да ладно... Мне бы увидеть её.
Вытирает губы салфеткой. Хмуря брови бросает ее на стол.
– Наш психиатр... утверждает что у нее тяжёлый скрытый психоз. Мы не можем пробиться... и уговорить ее на терапию, - хрипло.
– Нам она ничего не рассказывает. И ее врач считает, что ей нельзя сейчас...
– Я понял, - провожу рукой по волосам.
– Ей нужно вернуться в точку, где случилось травмирующее событие, а потом уже, пытаться проработать это всё из позиции защищённости. Я нихера в этом не понимаю, но... Я бы не хотел усугубить... И врач настаивает, чтобы в ее пространстве не было "опасных" мужчин. Никаких ассоциаций. Никаких связей. Пока не вернется чувство безопасности.
– Мм... Это Вы о моем личном деле?
– Ты извини Гордей, но из песни слов не выкинешь. Конечно, я его изучил. Штампов ставить не буду. Но... она травмированная девочка. Она не в себе. Пойми меня как отца. Ну и вернёмся к моей благодарности. Что я могу для тебя сделать?
Ты не увидишь ее, Псих. Лазарев прав...
Мне неожиданно становится пусто. До боли.
Я понимаю, что не уместен. Но мне очень хотелось увидеть ее, как-то зафиналить эту рвущую грудь эмоцию от ее взгляда на меня. Мне глаза ее, пальцы снятся... Шепот, губы... Мы словно проросли друг в друга за этот короткий эпизод.
Мне хотелось отпустить ее. Быть уверенным, что ей хорошо там, где она есть.
Не вышло.
И не моя дыра в груди меня убивает даже, а ее дыра. У нее ведь такая же?
– Ручка есть у Вас и лист?
Мне приносят.
Пишу.
"Жень..."
Зависаю.
Дописываю свой номер телефона.
"...Я приезжал...".
Я не знаю что написать ей. Я вообще не по эпистолярному жанру. Я вот Мансурову могу шею сломать - это ко мне.
Но что-то надо написать. Такое… И я долго молчу внутри себя, отыскивая как и во что воплотить свою эмоцию для неё. Чтобы она поняла.
"...И я обязательно приду к тебе на балет. Гордей."
Складываю. Отдаю.
– Передайте. А больше ничего не надо.
– Когда все наладится...
– взмахивает он рукой, подбирая слова своим пустым обещаниям.
– Да, конечно...
Ухожу.
Глава 38 - Чокнутая
Мой психоаналитик - пожилая женщина. Нина Семёновна. Это второй наш сеанс.
Мы сидим очень близко. Из-за моего голоса. Мне некомфортно это.
– Расскажите мне про Алишера, - прошу я снова.
– Что он такое?
Она снимает очки.
– Ты чувствуешь привязанность к нему?
– Я хочу его понять.
– Ты хочешь его понять, чтобы оправдать? Для тебя гораздо важнее начать говорить про себя, Божена.
– Я сама решу, что
Я говорю это без агрессии. Но Нина Семёновна, мне кажется, воспринимает это как агрессию.
А может, я стала совсем дикой и теперь не умею себя вести, если мне убрать стальную узду. Свобода выражать эмоции и ушедший страх наказания, попытка почувствовать себя равной со всеми - это все напоминает какие-то судороги! И от моих подергиваний вечно кому-то прилетает. Мой самоконтроль сломан.
Но я этого не хочу, нет. Это спонтанно.
– Я хочу полностью понять Алишера. Вы попросили меня прошлый раз обозначить цель нашей работы. Так вот - это и есть цель.
Вздыхает. Задумчиво крутится на кресле.
– Алишер - психопат. Тебе не нужно пытаться войти в его мир. Он отвратителен. Это мир аморального хищника. Тебе нужно попытаться выйти из него. Вернуться в нормальность.
– Я знаю сама, что мне нужно!
– начинаю нервничать я.
– Какой именно психопат? Я читала, они бывают разные.
– Высокофункциональный психопат. Они, как правило, интеллектуальны, они достигаторы, и у них множество перверсий. Практически всегда есть сексуальные перверсии. Я говорю на понятном для тебя языке?
– Да. Вполне. Дальше, пожалуйста.
– Что именно тебя интересует?
– Как... ммм... манипулировать психопатом?
– С психопатом нельзя поддерживать никаких связей. И пытаться им управлять - тоже. Он переиграет нормального человека. Потому что в его мире нет ни одного ограничения, которые есть в нашем. Ему не ведомо понятие совести, этики, морали, кодекса чести. Он достоверно это все исполняет на публику, но когда идёт к личным целям, это никогда не ограничивает его. Люди для него лишь средства достижения цели, развлечения и объекты.
– Вы мне не помогаете, - хмурюсь разочарованно.
Я это все знаю и сама! Быть может не могу облечь в такие слова. Но знаю прекрасно.
– Божена, можно я задам вопрос?
– Ладно.
– Он подвергал тебя сексуальному насилию?
Это раздражает! Но я решаю ответить. Может быть, это как-то поможет ей описать его для меня детальнее.
– Только в качестве своих игр.
– Ммм... что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что секс сам по себе его не увлекал. Но его увлекала моя паника. И пока паники было достаточно без прикосновений, он не прикасался.
– Расскажи об этом.
– Когда он меня похитил, то правила его игры были такие - если я буду безупречна как балерина, то он вернёт меня домой. Я была безупречна. Я репетировала по десять часов , готовясь к его приездам. Но в какой-то момент, спустя месяцы, я поняла, что не вернёт. И устроила истерику, отказалась танцевать. Тогда правила игры изменились, и он сказал, что не тронет меня как женщину, пока я буду безупречна. И я снова была. Долго. Но в какой-то момент случился нервный срыв, и я набросилась на него. Тогда... И правила игры изменились снова!
– срывается мой голос.
– Правила ужесточались каждый раз, чтобы у меня был достаточный уровень ужаса перед ним, и я репетировала, как чокнутая и выдывала ему личный "Большой балет". И он всегда чувствовал, если я пытаюсь играть этот ужас, чтобы он не затягивал удавку. И тогда... наказывал.