Сломанная подкова
Шрифт:
— Когда же это случилось?
— Только что доложили мне. Это ты собрал людей?
— Так точно. Интернациональная команда. Все народы. Прикрывают нас с тыла...
— Это хорошо. Противника можно ожидать откуда угодно. Девушка пусть при тебе будет до моего распоряжения.
— Есть.
— А делегация? — осмелилась спросить Апчара.
— Им повезло. На попутной машине укатили назад. У немцев из-под самого носа.
Полковник уехал вперед.
«Вот так раз! А как же наши посылки? — подумала Апчара.—
Ехали молча. Всех потрясла судьба Хуламбаева. Еще не доехали до фронта, еще не вступили в бой, а начальник политотдела дивизии погиб. Кто бы мог подумать? Ведь это почти что комдив, и вдруг он сделался первой жертвой в дивизии!
Не доезжая до хутора, притаившегося в вечерних сумерках, Локотош свернул направо. Тылам полка отвели для расположения колхозную ферму. Ее уже успели разорить. Двери в доме сорваны, оконные переплеты выбиты. В коровнике пусто. Начали заготовлять силос, но бросили. Теперь силосная масса гнила, распространяя резкий кислый запах.
Капитан для себя выбрал домик, в котором, как видно, размещалась кладовка. Он уцелел. По крайней мере есть дверь, а окно заколочено досками.
Подразделения тем временем занимали оборону по берегу Сала.
ф ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ВСТРЕЧА
Г"| осле трех дней ожесточенных боев насту- пило затишье. Утром, когда все ждали возобновления немецких атак, не раздалось ни одного выстрела, не зарычал ни один мотор. В наших окопах стали думать, уж не ушли ли немцы. Семь предыдущих отбитых атак чего-нибудь им стоили, хотя Нацдивизия и понесла большие потери.
Апчара несколько раз порывалась найти брата где-нибудь в окопах, но Локотош ее не пускал. Да и не до этого было. Апчара освоила коммутатор и обслуживала восемь линий. Досадно было то, что она могла позвонить куда хочет — и к летчикам, и к артиллеристам, не было линии только к минометчикам.
Локотош обещал Апчаре устроить встречу с братом, когда будет потише. И вот тишина наступила. К тому же ночью протянули еще одну линию в истребительный противотанковый батальон, окопавшийся рядом с минометчиками...
Локотош попросил Апчару соединить его с этой новой точкой. Апчаре в наушники слышен весь разговор.
— Восьмой, восьмой,— кричит капитан.— Позовите мне от соседей комвзвода минометчиков лейтенанта Ка-занокова. Да, да, Альбияна. Я подожду.
Сердце у Апчары затрепыхалось. Даже не верилось, что все это правда, а не во сне. И совсем уж обмерла рна, когда услышала на другом конце провода родной Голос, который, правда, и не узнала с первых слов, настолько он огрубел и осип.
— Лейтенант Казаноков слушает.
— Капитан Локотош. Привет, земляк. Как там у вас, тишина?
— Тихо. Даже чудно. Не подвох ли какой?
— И у нас тихо. Я по делу звоню. Тут поймали парашютистку.
— Какая парашютистка? Откуда? — Альбиян явно заволновался. Апчаре хотелось закричать в трубку, но она побоялась капитана.
— Какая, какая... Обыкновенная парашютистка. Придешь — увидишь.
— Есть, иду.
Минометчики располагались в часе ходьбы от тылового хозяйства, и ровно через час Альбиян явился. Локотош встретил его у порога своего приземистого глинобитного домика. Когда-то здесь хранили соль для скота. Все вокруг пропиталось солью.
— Товарищ капитан, лейтенант Казаноков по вашему приказанию...
— Ладно, ладно. Здравствуй. Горячо было вчера?
— Трех боекомплектов как ни бывало. Надо бы подбросить еще.
— Подбросим. Убитых много?
— Трое раненых, один — тяжело. Бок вырвало осколком. Командир миномета... О какой парашютистке ты говорил?
— Подожди, увидишь. Сначала садись к столу, перекусим.
Зашли в домик. У самого порога, где посветлее — единственное окошко в домике забито фанерой,— на ящике накрыт «стол»: бутылка, консервы, накромсанная колбаса, черный хлеб. Альбиян заметил: пластмассовых стаканчиков три. Не парашютистку же собирается Локотош угощать? Капитан непривычно суетлив, многословен, что-то скрывает.
— Давай, давай. Садись. Перекусим. Я знаю, кухня к вам опоздала, ужинали в три часа ночи. Я и сам голоден как черт. Замотался. Давай.
Локотош налил все три стаканчика, снял телефонную трубку, коротко приказал:
— Парашютистку ко мне!
Не успел Альбиян еще раз удивиться, как в домик вихрем ворвалась Апчара. В темноте она сначала не разглядела брата, да и Альбиян в первые секунды не узнал сестру. Он ведь никогда не видел ее в гимнастерке, пилотке, чтоб тонкая талия была перехвачена жестким ремнем, да еще с портупеей.
— Брат! — Апчара бросилась к Альбияну, едва не опрокинув ящик с угощениями.
Пошли бессвязные восклицания:
— Как? Откуда?
— Альбиян!
— Что ты здесь делаешь?
— С неба свалилась. Телефонистка.
— Так это она и есть?
— А ты думал, настоящая немецкая парашютистка?— Локотош разнял обнимающихся брата и сестру.— Садитесь к столу. Успеете еще наговориться. Водка налита. Ударим по первой! Раз-два — взяли.
Выпили даже и по третьей, но успокоиться никак не могли. Апчара сияла от счастья, всхлипывала. Хорошо, хоть слез в полутьме не было видно. Альбиян беспорядочно сыпал вопросы о доме. Локотош не мешал им, только подливал в пластмассовые стаканчики. Апчара и от встречи была пьяна. Рассказывала, перескакивая с пятого на десятое, и о том, как собирали посылки, и как ехали, и как там в ауле живут, и неожиданно расстроилась.