Слова на букву М
Шрифт:
– Боюсь, что нет.
– Не доверяете. Понятно. Ну, тогда я сам, - несчастный человек встал у самого края, смерил взглядом пятиэтажную высоту, - Жить в царстве Каина - позор!
– Постойте! Всё не так!
Холмс пошатнулся на смертельной грани, но удержал равновесие, вернулся к трубе, ошеломлённо глядя Мориарти, скорчившего довольно жалкую, виноватую физиономию:
– Он не при чём - ваш Майкрофт.
– Таааак, - выдохнул Холмс, - Советую
– Ну, по большому счёту, я ничего такого не могу сказать определённо: ни того, что ваш брат чтит закон, ни того, что ваш друг сейчас видит солнце: я же не Господь Бог...
– Опять начинается!!!!!! Я тебя сейчас точно прикончу, лживая ты сушёная жаба!!! Даже умереть мне спокойно не даст!!!...
– Разумеется нет!! Я всю свою жизнь посвятил сохранению чужой!...
– Ладно, спокойно! Профессор, пожалуйста, ради Бога и Байрона, соберитесь и попробуйте быть максимально честным...
– Да не вопрос. Вы готовы?
– Готов!
– Ъх. Говоря, что ваша деятельность мне нисколько не мешает, я конечно...
– Врал!
– Нда. Вы сорвали мне около тридцати сделок. В большинстве случаев услуги уже были оплачены; по справедливости я должен был бы вернуть деньги, но уже оказывалось не кому. Моя репутация безупречного спасителя шаталась, пострадало несколько моих людей, а самое скверное - по дну поползли шушуканья, будто я сознательно терплю ваше присутствие: нелепость полная, но бандиты - народ недалёкий и мнительный. Вроде как запахло бунтом изнутри, извне - дискредитацией. Вскоре сборная делегация от пяти крупнейших группировок довольно корректно, даже дипломатично сообщила, что в деле незамедлительного избавления от вас братва очень рассчитывает на мои недюжинные таланты. Неверное, мне стоило попросту удрать... Куда там! Честь фирмы и вообще! ... Задача, согласитесь, не из лёгких: обезвредить вас, не убивая, превратить заклятую вражду в лояльность...
– Просите мне мою назойливость и распоспешность, но, коль скоро я могу вернуться к своему единственному призванию, то будьте так любезны - предоставьте мне дальнейшее разоблачение.
– Не собираюсь я слушать дежурную галиматью про тщательно и долго разрабатывавшийся план. У меня последняя возможность быть понятым вами... Я не такой глупец и бездарь, каким прикидывался, но ум уму - рознь. Я аховый шахматист, зато хороший картёжник: неизвестность, неопределённость, спонтанность - мои родные стихии. Алфавит, который вы называете пляшущими человечками, я придумал в десятилетнем возрасте. Кинув клич среди вечно обиженной черни, я за треть суток собрал висельный компромат на 87 благонадёжных граждан, за полчаса выбрал из них тридцатку, за вечер сварганил липу, за ночь растиражировал числом 10 штук и раздал знакомым. Вы попали на Милвертона, а могли... В общем, дальше. Время ожидания, пока вы нападёте на приманку и зашевелитесь, я употребил на сбор сведений о вас. В этом мне помогли Джонатан Гриффин, о котором вам могли рассказать Дориан и Хетти, и Джордж Дэдрэй, моё раннее упоминание о котором вы не случайно пропустили мимо ушей. Говорят, он каждый месяц публикует в "Таймс" заметку не важно, на какую тему, но её заглавные буквы составляют фразу типа ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ДЖОРДЖА ДЭДРЭЯ. Читатели безотчётно поддаются этому внушению, так что старик Джордж тоже вроде невидимки, к тому же он способен выдать себя за кого угодно...
– Как Фантомас?
– Нет, тот наряжается другим человеком, а этот ходит в своём облике, но умеет уверить кого надо, что он - не он, а тот-то имярек.
–
– Наверное. В добавок ко всему он обладает феноменальным нюхом. Незаметно посетив вашу квартиру, он рассказал мне, какие запахи являются для вас привычными и приятными. Зачем мне это было нужно? Обонятельные ассоциации очень крепки и эмоциональны, а я как за собирался поманипулировать вашими чувствами. Со сведениями от Дэдрэя я мог посылать в ваш хорошо устроенный, но плохо защищённый ум сигналы симпатии независимо от условий нашего с вами прямого контакта - хотя бы блокируя ваше навязчивое желание укокошить меня. В моих интересах было обрезать все ваши человеческие связи, но вы сами это сделали, едва возомнили, что вашей жизни что-то серьёзно угрожает. То, что уязвимым местом каждого являются его кровные родичи, очевидно, как вред курения. Ввиду вашего сиротства мне даже не пришлось гадать, на каком однофамильце следует остановиться, и в тактике общения я не ошибся: всякий, кто умеет говорить загадками, Холмс, убедит вас в чём угодно. Дальше я уже чисто прикалывался...
– Всё это ни к чёрту не годится.
– Другой правды у меня нет.
– А как же ваш прыжок в водопад? Так поступил бы только человек в состоянии последнего отчаяния!
– Верите ли / нет ли - я всегда в таком состоянии.
– Пусть. Но, как вы, такой противник кровопролития, вязли под крыло отъявленного убийцу, Морана? И почему же он в меня стрелял, если вы ничего не замышляли против моей жизни!?
– Это уж к нему вопрос.
– Простите!?
– Повторяю сорок восьмой раз: я не претендую на роль демиурга. Моран, Милвертон, Дэдрэй, Невермор - автономные субъекты. Я просил их о некоторых услугах, но не мог ни запретить им импровизировать, ни, в конце концов, сделать вас бессмертным! Я пригласил полковника в Швейцарию, чтоб, увидев нас вместе, вы испугались. Второй и последней моей просьбой к нему был удар прикладом по лицу. Это случилось в гостинице. Что он последует за мной в горы, я не ожидал, и он шёл тайком. Что вы делали на смотровой площадке после моего свержения, я тоже не знаю...
– Я заметил Морана раньше, чем он это понял, но я едва успел спрятаться на выступе. Он однозначно бы настроен меня прикончить!
– Вас очень многие хотят убрать - для вас это не новость.
– Но не Майкрофт!? Это-то вы выдумали?
– Пожалуй, только это. Ну, и ещё про капитана Немо. Сегодняшняя "Таймс" клянётся подать в международный суд на исландский китобой "Ульм", этот корабль дураков и пьяниц, сообщивших, будто они видели крушение "Эльбы"...
– Которая на самом деле уже подходит к Нью-Йорку?
– К Рио-де-Жанейро.
– Ааа! О! Вы купили целый лайнер... и вывезли на нём в Америку всё своё предприятие! Но что же Ватсон!?
– Да пусть он сам вам и расскажет! тие!реику айнер поняле моего свержения, я тоже не имею понятия.йком. лял?
– ... А начинали-то мы с малого, - промолвил, отздоровавшись с мистером Дарвелом, своим давним другом и чуть ли крестником, и глядя на нас, лорд Эдвард Гленарван, кумир всех мореплавателей и упование всех робинзонов, - Что скажете, Джон?