Случайные люди

Кузнецова Агния Александровна

— Да я не про то! — Я схватила ее за плечи, Полла ахнула. — Ты знаешь, куда бежать? Как убраться отсюда подальше? Где спрятаться?

— Это было помутнение! Я больше не пре…

Я потрясла ее, хмуро посмотрела в лицо, как смотрел на меня отец, чтоб слетело желание баловаться, и можно было поговорить серьезно.

— Если знаешь, как — беги.

Глаза у Поллы, и так большие, стали, как два елочных шара. Я зашептала:

— Беги, беги отсюда, а я скажу, что ничего не видела. Ну же, пока все заняты…

Полла

замотала головой, вывернулась у меня из рук.

— Что вы такое говорите, леди. Это… не можно.

— А пускать людей в расход — можно? — прошипела я, поглядывая на двери. Лозы на ступенях и у статуй шевелились, как свежий осьминог на тарелке. — Ты не обязана… этого. Ты не должна ничего и никому, тем более — такого. Твоя жизнь — только твоя.

— Не можно, леди, — выдохнула Полла, разглядывая меня с ужасом. Подняла руки к губам, прошептала: — Не говорите такого, леди. Не оскорбляйте себя.

— Жить хочешь?

Полла секунду прижимала пальцы ко рту, потом всхлипнула, присела на камень, обняла колени. Плечи ее затряслись. Ну вот. Я сжала и разжала кулаки, снова оглянулась. Умею я довести хорошего человека, ничего не скажешь. Истерика — то, что нужно в ситуации кризиса. Я потерла лоб, скользя взглядом по деревьям, только чтобы не смотреть на девушку.

Из кустов торчал мужик в белом, а рядом с ним торчало знамя с красным кабаном.

После той выжженной земли тени к нам не являлись. Мастер сказал, что Быстрые тропы закончились. Значит, мужик настоящий.

Я загородила собою Поллу, вдохнула, чтобы заорать. Мужик не доставал оружия и не кликал своих, а просто стоял и смотрел. Вот и что ему?..

— Злой дух, — сказала Полла невнятно в колени. — Злой дух меня совратил… Четверо, обороните меня от малодушия, дайте сил…

— Вот этот, что ли?

Глаза и губы нее были совсем красные, когда она подняла голову. Шмыгнула носом.

— Не слушайте его, леди. Он хотел увести меня, но Четверо послали мне вас…

Так. Я сказала Полле никуда не уходить, спустилась по ступеням и, старательно пряча кинжал за спиной, приблизилась. Мужик шагнул из кустов, не потревожив ни листика, и оказался тенью.

— Давно не виделись, — сказала я сипло. Откашлялась. В горле застряло что-то колючее.

Мужик воткнул знамя в землю. Полотнище развевалось, я видела сквозь него кроны и дым.

— И куда это вы хотели увести девушку? — спросила я, сказав сердцу уняться. — К своим? Что, знаете обходной путь, или просто чтоб убили?

Полла тихо вскрикнула. Она глядела на нас между ладоней, потом встрепенулась, скребя туфлями по полу и путаясь в лозах, спряталась за статую мужчины с мальчонкой.

Мужик что-то сказал, и после моего дежурного "да не понимаю я!" проговорил:

— На ней знаки. Она опасна. А ты не исполнила обещания.

Интересный

какой, а.

— Я вам ничего не обещала, — подняла я палец. — Во-первых. Во-вторых, уже поздно, не находите? Что будет, то будет, и отвалите от меня. Со всем уважением и все такое прочее.

Сейчас сюда придут настоящие, во плоти его братишки и спросят за каждое грубое слово, подумала я. Усмехнулась, расставила ноги шире. Все равно помирать.

Мужик протянул руку.

— Идем.

— Куда это? — задрала я брови, спрятала за спину и вторую руку. — Туда же, куда и Поллу повели б? Я, пожалуй, воздержусь. Да и зачем я-то вам? Я не нужна. Они, — я мотнула головой к дворцу, — все сделают как нужно, и уж точно обойдутся без моей персоны.

Ха! Съел? Его лицо стало совсем как у мамы, когда переела жирного и болит печень. Я усмехнулась шире. Ха!

— Видите, мы дошли. Может быть, правда судьба. Уж простите, что не стала останавливать их. Мне, видите ли, стали дороги эти люди. Так что если либо они, либо вы с вашем народом… уж простите.

В желудке расслабилось что-то, а я даже не знала, что оно было так туго завязано. Стало легко, словно я сказала, меня услышали — и теперь это не моя ноша. С какой стати она должна быть моей?

— Спаси мой народ.

— Уже поздно, — сказала я. Облизнула губы. — И вы нашли, кого просить. Это не мое дело — спасать народы, я не мессия и не король с правом объявлять войну и мириться..

— Идем.

Руку он так и держал ладонью вверх.

— Мне тут рассказывали, что ваши… э… силы вредят вашему народу, и если от кого его и надо спасать, так это от вас.

Мужик неожиданно кивнул.

— Я был проклят. За гордыню.

— Ну так и чего вы мне голову морочите? — было страшно и сладко разговаривать так с тем, кого мои спутники считали главным врагом, и немного противно от себя, что с настоящим, не тенью, я бы так не осмелилась. — Сейчас сделают ритуал или там что, и освободят вас от этого проклятья.

— Люди не щадят никого, когда у них появляется сила. Не дайте девчонке Мервина ее получить.

— С чего бы?

Он выговорил что-то длинно. Я поджала губы. Он опустил, наконец-то, руку, сказал раздельно:

— Будет много крови. Огня. Никого не останется.

— А мне-то какое должно быть до этого дело?

Он помолчал. Его плащ раздуло, словно гулял ветер. У дворца же было тихо, жаркий воздух неподвижно обнимал нас, камень стен и лес.

Он поднял руку, на этот раз указывая. Я обернулась через плечо. Полла выглядывала из-за статуи, и от нашего взгляда тут же юркнула обратно за нее.

— Они отдают своих людей магии, и магия их проглатывает. Приносят жертвы. Зачем такие короли?

Платье у меня все еще было мокрое на плече. Я потерла под бретелькой пальцем.