Случайные люди
Шрифт:
Я встряхнула головой, убрала со лба влажную челку. Кашлянула в кулак. Черная полоса простиралась, насколько хватало взгляда. Я оглянулась назад. Зеленый лес был еле-еле виден. Скоро совсем пропадет, и везде будет горелое и мертвое. Я закусила губу. Теперь главное — не ходить кругами.
— Давай прямо, — сказала я коню. — Умеешь прямо? Вот и давай, на тебя вся надежда.
Конь переставлял ноги и обходил трупы. Их было неожиданно много. Не соблюдали технику безопасности при работе с огнем? Ай-яй-яй. Я нервно хихикнула, отвела взгляд от очередного мальчишки, который хотел, видно, убежать, но не смог, и последние секунды полз, пальцы взрыли в земле борозды. Охо-хо…
У следующего трупа из груди
Впереди затрещало, я втянула голову в плечи, спряталась за шею коня. Черт, черт, а если они оставили тут отряд или пару? Наверняка искали нас, и не нашли, но вдруг не ушли совсем? С другой стороны, что им делать в пустом Лесу?
С третьей стороны — завалы разбирать. Прошло много дней, но вдруг они все еще тут трутся? Или решили сделать тут перевалочный пункт или что-то такое… идет война, в конце концов, военачальники захватывают территорию, а не только гоняются за беглой королевой.
Черт. Черт. Я подняла голову, прислушалась. Треск стих, а потом окреп снова, приблизился, накатился на меня, и на голову упала вонючая гарью вода. Я замотала головой, принялась отряхиваться. Ветер тревожил деревья, они скребли мертвыми ветками друг о друга. У меня по спине пробежал холодок. И не только оттого, что окатило.
Конь остановился. Я отодрала челку ото лба, тронула его пятками.
— Ну что ты, уже устал, что ли?
Конь дернулся влево и вправо, фыркнул, замотал головой. Я присмотрелась.
Постаралась дышать ртом, хотя в Лесу они… эти… это… не пахнет. Хорошо, что не пахнет.
— Пойдем, — сказала я сдавленно, погладила коня по гриве. — Пойдем тихонько. Вперед. Ты боевой конь, а? В замке все должны быть боевые кони. Ты привык.
Он послушался, видимо, вспомнил свои военные подвиги. Мы двигались медленно: с наскока бы не перепрыгнули, будь я хоть трижды жокей, и галопом этот вал не преодолеешь.
А это был вал. За ним виднелись зеленые деревья, он закрывал их, казалось, до половины. Как накатившая на дамбу волна. Тела, тела, целые и нет, и кровь уже не из каждого в отдельности, а словно сверху плеснули из общего бака. Обгорелые и проткнутые корнями, вплетенные в живую изгородь ветвей.
Как это все ясно и разумно: война и ее причины, и ее последствия, и "наши победили". До первой настоящей фотографии. Не экипаж на фоне танка, не окопы и уж точно не парады, а поле, нормальное такое ровное поле, и там лежат трупы. Много. А сверху ясный денек, и я по этому — похожему — полю ходила, когда родители брали меня за город, бегала и сбивала пуховые одуванчиковые головки. И тихо, некоторые фотографы так умеют, чтобы было не только видно, но и слышно: тихо, армии уже ушли, война ушла отсюда, а трупы лежат. Непонятно, чьи. Неважно совсем, чьи. Где-то там, в столицах, подписывают договоры, а это чертово поле из летних каникул завалено недавно живыми. Может, они из деревни рядом, а может, совсем издалека. Теперь они уже никуда не маршируют, и каждый был такой же, как я, ему хотелось домой, и он наверняка не думал, что останется на этом поле. И тихо, и солнце, и лето. От этого берет жуть почище, чем от документального кино про взрывы и взятие стратегических высот.
В лесу было тихо, только скрипели голые деревья за спиной и шелестели зеленые впереди. Конь карабкался на баррикаду, подковы скребли по доспехам, хрустели чем-то (я старалась не думать) и чавкали.
— Простите, — прошептала я.
Конь принялся спускаться, задрав
Я ждала, когда Лес зашевелится, даст особую тропинку, как президентскому кортежу, или же загородит путь, если я тут нежеланный гость, но Лес был просто лесом, проезжим, к моему облегчению. Деревья были похожи на те, что окружали старый дворец, но что бы я в этом понимала. Конь ступал медленно, словно нес с кухни к компьютеру тарелку супа. Я погладила его по гриве. Умная скотинка, знает, что над шаткими всадниками не надо издеваться и проверять их реакцию.
Дымы, насколько я помню, были к стенам совсем близко. Нужно бы применить какую-нибудь стратегию из учебников ОБЖ типа ходить кругами или помечать места, где я уже была, чтобы не заблудиться и не осматривать один и тот же квадрат снова и снова. Я попыталась оторвать от платья полоску ткани, чтобы повесить на ветку, но удалось только сделать дырку на юбке больше. А ломать сучья, чтобы пометить, я не рискну, а то чего доброго скрутит корнями, как этих вот ребят — и до свидания.
— Я заблужусь, — сказала я всей округе. Подняла палец для значительности. — А, между прочим, я опять иду вам содействовать. Практически по желанию королевы. Помните королеву? Которая на вас кровью брызгала и вам понравилось.
Надо было попросить у нее накапать крови в пузырек, подумала я запоздало. Черт побери! Задним умом я крепка, как никто.
Конь шел, мох влажно чавкал под нами, меня мягко качало в седле, зелень и зеленый шорох слились в одну сплошную колыбельную. Я потерла глаза, вспомнила, что не спала ночь, а шлялась по чужим апартаментам. Зевнула. Это я совершенно зря. Я много чего делаю зря, потом жалею. Раньше это было не так заметно. Раньше мое "зря" — это "зря я купила это пальто".
Наверняка сделаю только хуже. Человек, который ничего не понимает, но все равно лезет, делает только хуже, думала я сонно, стараясь держать глаза открытыми. Но мне дорог мой покой. Ради него я… чтобы было правильно… у человека не так много… есть… только покой… свое имя… свобода… у кого-то нет и этого…
Я вскинула голову. С силой зажмурилась, поморгала. Деревья вокруг нас увивали лозы, а на них горели яркие цветы. Я вас узнала, прошептала я. Привет.
Конь стоял и на мои просьбы и похлопывания по бокам не реагировал. Кряхтя, я сползла с седла, под туфли попалось жесткое и кривое, я подвернула ногу, ругнулась. Потянула за поводья, но упрямая скотина уперлась. Я набросила поводья на ближайший сук, изобразила узел, погрозила пальцем. Похромала вперед, глядя на этот раз, куда ступаю. В высокой траве ничего не было видно, я с трудом тащила мою юбку через заросли по пояс. Ну и вымахало тут все! Если перепахать тут несколько гектаров и засеять пшеницей — это же как можно поднять аграрный сектор! Я усмехнулась, сорвала травяную метелку. Она распустила и сложила усики. Я вскрикнула, отбросила ее прочь, вытерла руку о платье. Ну нет, поешь хлебушка из такой пшеницы — и вырастет еще одна конечность в самом неожиданном месте.
Деревья расступились, передо мною легла поляна с еще более густой, непроходимой травой, а впереди высился пологий холмик. Я огляделась. Обходить далеко, а там все-таки повыше, можно будет осмотреться. Я, проклиная все на свете, перла сквозь траву, надеясь, что не наступлю на змею или какую-нибудь не менее зловредную тварь.
Твари не попадались. Попадались обломки. Я наконец-то заметила, что из-под зелени, которая укрывала холм, словно мамина пушистая кофта, торчат каменные углы. Я огляделась еще раз. Вот и дорожка… да ладно, в самом деле? И вот это вот — все, что осталось?..