Слуга демона
Шрифт:
Грила села, её массивная фигура на мгновение показалась сломленной. Её руки, привыкшие к тяжёлой работе и магическим ритуалам, опустились на стол, их поверхность была иссечена шрамами, словно каждая линия на коже рассказывала историю борьбы и жертв.
Её глаза, яркие, как огонь, всё ещё блестели в танцующем свете очага. Но в их глубине, за этим ярким сиянием, таилась тьма – тьма сомнений, усталости и невыраженной боли. На её лице застыло странное выражение, одновременно суровое и задумчивое. Оно напоминало лицо охотника, который слишком долго преследует добычу и начинает задаваться вопросом:
– Сколько ещё? – прошептала она себе под нос, её голос прозвучал едва слышно, как слабый шёпот ветра, теряющегося в пустоте.
Она знала ответ на свой вопрос, но всё равно спрашивала. Каждый раз, когда она готовила, творила магию, создавала эти жуткие пиршества, она чувствовала, как часть её сущности покидает её. Это был невидимый процесс, но она знала: её душа становилась слабее, а связующее её с этим миром становилось всё тоньше, как старый шёлковый шнур, который вот-вот оборвётся.
Она провела рукой по столу, её пальцы скользнули по старым вмятинам и шрамам, оставленным ножами и горячими котлами. Эти следы были, как и она сама, знаком её работы – работы, которая питала Валдмор и его ненасытного хозяина, Суртандуса.
Но ради чего? Суртандус всегда хотел большего. Его требования становились всё жестче, его ожидания – всё выше. Валдмор, этот адский город, становился более жадным, более ненасытным, требуя от неё большего, чем она могла отдать.
Её глаза опустились на нож, лежавший перед ней. Это был её Танцующий крик, её верный спутник. Его багровые отблески вспыхивали, отражая свет от очага.
На мгновение Грила замерла. Она смотрела на нож, и её мысли, как тени, начали формироваться в нечто ясное и твёрдое.
– Если он думает, что я всего лишь инструмент, он ошибается, – произнесла она, её голос стал твёрдым, как острый край лезвия.
Она поднялась, её движение было медленным, но наполненным силой. Её фигура снова обрела привычную властность, и в её осанке читалась новая решимость.
Она взяла нож и убрала его в кожаные ножны, висевшие у неё на боку. Этот жест был почти ритуальным, как будто она готовилась не просто к следующему блюду, а к чему-то гораздо большему.
Её взгляд окинул кухню – это место, которое было её храмом и одновременно её тюрьмой. Очаги продолжали гореть, стены дышали магией, воздух был пропитан силой, которая подчинялась только её воле. Но всё это, несмотря на свою величественность, казалось ей клеткой.
И всё же в глубине её сердца зародилась мысль, крошечная, как первая искра перед пожаром, но удивительно ясная. Она знала, что, если она хочет разорвать эту цепь, ей придётся найти выход – выход из Валдмора, из власти Суртандуса, из магии, которая связывала её руки.
Грила медленно вышла из своего угла, её шаги были гулкими, но уверенными. В воздухе ещё витали остатки запахов её приготовления, но теперь они казались слабее, не такими яркими. В этой кухне, наполненной магией, в её сердце поселилась новая сила – сила, которая обещала перемены.
Её путь, который она так долго считала предопределённым, теперь казался лишь началом чего-то большего.
ГЛАВА 4: ПОИСКИ НОВЫХ ЖЕРТВ
Ночь
На краю ледяного обрыва, уходящего вниз в бесконечную пропасть, стояла Грила. Её силуэт вырисовывался на фоне багрового неба, которое светилось, словно обожжённая плоть. Небо Валдмора не отражало звёзд, лишь безмолвные всполохи алого и золотого света, что извивались вдалеке, напоминая кровавые реки, текущие по горизонту.
Грила, с её массивной, но грациозной фигурой, казалась воплощением силы. Она стояла неподвижно, её лицо, изрезанное морщинами, было словно высечено из камня. Глаза, светящиеся ярким жёлтым светом, вглядывались в пелену снега и ветра, которые клубились внизу обрыва, словно живое существо. Эти вихри напоминали змей, извивающихся в бесконечном танце, их холодное дыхание поднималось вверх, обдавая лицо Грилы мелкими ледяными иглами.
В её руке был крепко сжат посох – длинный, из тёмного металла, венчавшийся острым металлическим крюком. Этот крюк блестел в свете багрового неба, его поверхность покрывали маленькие насечки, словно символы древнего языка, забытого в мире смертных. Каждый его зубец был острым, и казалось, что он способен разорвать не только плоть, но и саму ткань реальности.
Её одежда, тёмный шерстяной плащ с обшивкой из грубого серого меха, развевалась на ледяном ветру, будто сама тьма пыталась сорвать его с её плеч. Этот плащ был не просто защитой от холода, он хранил следы её пути: потёртые края, пятна высохшей крови и следы пепла, словно он пережил больше сражений, чем любой смертный.
Под плащом скрывались кожаные перчатки, покрытые глубокими трещинами и потёртостями от веков использования. Эти перчатки были её спутниками в работе, испачканные воспоминаниями тех, чьи жизни прерывались под её рукой. Они источали слабый запах железа и соли, словно сами стали частью тех жертв, с которыми соприкасались.
Её тяжёлые сапоги с металлическими пластинами уверенно стояли на краю обрыва. Эти сапоги, покрытые инеем и шрамами от бесчисленных путей, были изготовлены так, чтобы выдерживать мороз, царящий как в Валдморе, так и в мире смертных. Каждый их шаг оставлял следы, которые будто вгрызались в лёд, превращая его в пыль.
Грила подняла голову, её взгляд на мгновение задержался на багровом небе. Она чувствовала, как холод пробирается сквозь одежду, проникая в сердце, но этот холод был её союзником. Он будил её силы, он напоминал, что путь, который она выбрала, – единственно возможный.
– Сколько миров мне ещё предстоит пройти? – тихо прошептала она, её голос слился с шёпотом ветра, теряясь в пустоте.
Она знала, что её путь не завершится, пока Валдмор остаётся голодным. Голод этого места был безграничным, как и воля Суртандуса, чей голос ещё звучал эхом в её мыслях, требуя новых жертв.