Слуга демона
Шрифт:
Грила стояла над котлом, наблюдая, как его содержимое бурлит, но её лицо оставалось неподвижным, словно всё происходящее было для неё лишь частью работы. Она знала, что каждое её действие правильно, и её магия не терпела ошибок.
– Теперь ты станешь чем-то достойным, – прошептала она, наблюдая, как остатки света окончательно угасают, оставляя только густую, непрозрачную тьму.
Грила отошла от котла, но её взгляд всё ещё оставался прикованным к нему. Воздух был густым от магии, наполняющей это место, запахами, которые одновременно притягивали и вызывали желание бежать
Её работа не просто продолжалась – она становилась искусством, которое могло существовать лишь в Валдморе. В этой кухне, в этом котле, запечатывались воспоминания, эмоции и страхи, превращаясь в блюда, которые никто не осмелился бы повторить.
Приготовление блюда достигло своего апогея. Воздух в кухне стал тяжёлым, насыщенным запахами, от которых кружилась голова. Здесь смешались металлический привкус крови, горьковатый аромат обугленных трав и густая сладость, напоминающая о запретных плодах. Всё это сплеталось в нечто уникальное, что могло существовать только в этом месте, только в этой кухне.
Грила, словно главная жрица своего тёмного алтаря, подошла к огромному чугунному котлу. Его чёрные, покрытые ритуальными рунами стенки блестели от капель магической влаги, словно он сам потел от жара и напряжения. Руны светились слабым синим светом, а их сияние переливалось, как дыхание живого существа.
Её руки, покрытые шрамами и пятнами, привычно и уверенно обхватили крышку котла. С лёгким скрипом она подняла её, словно открывая врата в иной мир. В этот момент в воздухе раздался низкий, вибрирующий звук, будто сама кухня вздохнула, освободившись от напряжения.
Оттуда вырвался пар, густой, плотный, мерцающий всеми оттенками белого, серебряного и золотого. Этот пар не был обычным: он жил. Поднимаясь к потолку, он начал менять свою форму. Сначала это были клубы дыма, танцующие в неравномерных, хаотичных движениях. Но вскоре они начали собираться в фигуры.
Среди них появились призрачные образы, похожие на лица детей. Их черты были узнаваемы, но искажены: глаза, которые казались слишком большими, отражали ужас; рты, искривлённые в нереальных гримасах, то открывались, то застывали в безмолвном крике. Эти образы дрожали, словно не могли удержаться в своей форме, и постепенно исчезали, смешиваясь с воздухом.
Запах, исходящий от пара, был столь же необычным, как и его вид. Это был аромат одновременно сладкий, как карамель, но обжигавший нос резкими металлическими нотками. В нём угадывались отголоски боли, страха и чего-то неуловимо пряного, напоминающего об обугленных лепестках экзотических цветов.
– Идеально, – произнесла Грила, её голос был тихим, но каждое слово, казалось, разнеслось эхом по всей кухне.
Когда пар начал исчезать, в кухне стало темнее, но от этого атмосфера только усилилась. Внезапно из одного из углов появилась тень. Она двигалась мягко, словно её тело состояло из воды или густого дыма. Это было существо без лица, полностью укрытое в клубах тёмного тумана.
Тень двигалась бесшумно, но её присутствие ощущалось даже через воздух. Она источала ледяной холод, который медленно заполнял помещение, смешиваясь с жаром от котлов. Этот контраст создавал
Существо приблизилось к Гриле и, будто признавая её власть, склонилось перед ней. Его длинные, бесформенные руки потянулись вперёд, словно прося чего-то.
Грила посмотрела на тень, её золотистые глаза вспыхнули в полумраке. Она медленно взяла черпак, сделанный из черного металла, покрытого резными узорами, которые, казалось, двигались, пока она держала его в руках. Черпак заскрипел, когда погрузился в котёл, и из глубины поднялась густая, почти вязкая субстанция.
Свет, исходящий от блюда, был странным: он не освещал пространство, а словно впитывался в саму тень, окружавшую существо. Субстанция в черпаке переливалась золотым и серебряным, на её поверхности виднелись крошечные искры, напоминающие звёзды.
– Угощение готово, – сказала Грила, её голос был тихим, но властным, как шёпот, который не смеют ослушаться.
Она протянула черпак к тени, и та потянулась к нему своими длинными руками. Когда субстанция соприкоснулась с её дымным телом, из её глубины раздался низкий, почти стонущий звук, как вздох древнего существа.
В этот момент что-то в кухне изменилось. Воздух стал ещё плотнее, запахи обострились. Теперь в них добавилась едва уловимая сладость меда, который начинал карамелизироваться на открытом огне, но эта сладость была пронизана металлическим ароматом.
Стены, казалось, начали двигаться, будто дышали в такт с магией, заполняющей помещение. Свет от огня на плитах замерцал, становясь то ярче, то темнее, как будто само пламя реагировало на завершение ритуала.
Грила опустила черпак и вытерла руки о свой фартук, испачканный пятнами магии, крови и трав. Её глаза задержались на существе, которое, получив свою часть, начало медленно растворяться, оставляя за собой лёгкий аромат ночной росы, смешанной с пеплом.
Её лицо оставалось бесстрастным, но в уголках губ читалось удовлетворение. Её работа была завершена, но магия, которую она пробудила, продолжала жить, питая этот дом и всю бездну, что тянулась под Валдмором.
Когда гость ушёл, оставив за собой лишь исчезающий шлейф тени и пронзительный запах сырого холода, кухня снова погрузилась в тишину. Но это была не просто тишина – она была плотной, звенящей, словно наполненной ожиданием чего-то неизбежного. Воздух, насыщенный запахами магии и трапезы, становился тягучим, как мёд, оставляя металлический привкус на языке.
Грила, уставшая, но всё ещё величественная в своей угрюмой строгости, медленно подошла к маленькому деревянному столику, стоящему в углу кухни. Этот стол, тёмный и гладкий от веков использования, был её укромным местом, где не царила магия, а оставалась лишь она сама.
Стол окружали высокие полки, заставленные её инструментами и книгами. Их кожаные переплёты, потемневшие от времени, казались живыми, они источали слабый запах старости, смешанный с ароматом трав, которыми их когда-то окуривали, чтобы защитить от порчи. Тонкие руны на их обложках мерцали в отблесках пламени, напоминая о заклинаниях, заключённых внутри.