Слуга демона
Шрифт:
Имена этих детей вызвали волну одобрительного шёпота среди гостей.
– Прекрасные дети, – заметил Суртандус. Его голос, низкий и властный, звучал с едва уловимой насмешкой. Его глаза, горящие адским светом, остановились на пироге, и в них мелькнул проблеск удовольствия. – Они были достойны стать частью нашего праздника.
Когда он протянул руку и острым когтем разрезал пирог, зал наполнился тихим звуком, напоминающим вздох. Голубой свет вырвался из трещины, словно запертая душа наконец обрела свободу, но тут же исчез, смешавшись с ароматами крови и слёз, наполняющими
Первый кусок, мерцающий голубым светом, был положен на его тарелку. Суртандус посмотрел на Грилу, слегка кивнул, а затем поднял вилку. Его движения были медленными, почти церемониальными.
Когда первый кусок пирога коснулся его губ, в зале раздался слабый, но отчётливый звук – это был крик. Крик Лии и Марека, впитанный в каждую частицу этого блюда, стал частью их последнего акта.
Суртандус закрыл глаза, его лицо на миг застыло, а затем он улыбнулся.
– Великолепно, – сказал он. Его голос был мягче, чем обычно, но в нём чувствовалась абсолютная власть. – Ты превзошла себя, Грила.
Остальные гости начали угощаться пирогом. Каждый кусок вызывал новую волну звуков: кто-то хрипло смеялся, кто-то издавал довольные стоны, а кто-то шептал слова, которых нельзя было разобрать. Голубой свет от пирога постепенно угасал, но его вкус оставался, наполняя воздух ещё более густым ароматом.
Грила стояла в стороне, её взгляд скользил по лицам гостей. Её губы слегка изогнулись в едва заметной улыбке, но в глубине её глаз таилась что-то большее – не радость, а холодное удовлетворение.
Зал наполнился шёпотами, звуками наслаждения и шорохом движений, и, казалось, воздух стал ещё тяжелее, пропитанный ароматами криков, боли и надежд. Это было пиршество, которое Валдмор запомнит навсегда.
После трапезы, когда последние всполохи голубого света пирога растворились в воздухе, гости Валдмора поднялись. Их фигуры, странные и угрожающие, бросали на стены длинные, изломанные тени, которые, казалось, оживали. Эти тени не просто следовали за своими хозяевами – они двигались самостоятельно, извиваясь и переплетаясь друг с другом в хаотическом, почти безумном ритме.
Танцы начались, но это были не обычные танцы. Они не имели формы, правила или порядка. Каждое тело, каждая тень подчинялись неведомой музыке, звучавшей в самой сути этого мира. Этот ритм не был слышен, но ощущался кожей, проникая в сердце и заставляя всё вокруг вибрировать.
Гости двигались по залу, их тела ломались в неестественных изгибах, головы наклонялись под странными углами, а конечности, казалось, вытягивались, теряя привычные очертания. Один из духов с длинными тенями скользил по полу, оставляя за собой туман, который напоминал запах старого камня и влажной земли. Демоны с кожей цвета угля вращались вокруг своих осей, их шипы отбрасывали зловещие отблески в свете огня, а воздух наполнялся запахом серы и горелого дерева.
Тени на стенах становились всё более плотными. Они смешивались, сплетались, образуя фигуры, которые нельзя было разобрать. Эти создания были не частью гостей, но чем-то другим – магией, вырвавшейся из самого Валдмора. Они извивались, как змеи,
Магия, наполняющая зал, вибрировала, как натянутая струна. Её присутствие было почти осязаемым, оно пронизывало воздух, стены, пол. Из самих каменных плит дома вытекали тонкие струйки света – не тёплого, а ледяного, словно призрачный туман, испускающий слабый аромат холодного металла.
Пламя на свечах, горевших вдоль стен, дрожало, его огонь был уже не просто светом. Оно изменяло форму, вырастало вверх, образуя очертания лиц тех, кто стал частью блюд, поданных ранее. Эти лица были неподвижными, но в них читались эмоции: страх, боль, отчаяние. Они смотрели на танцующих гостей, а иногда двигались, повторяя их движения, словно разделяли с ними этот мрачный праздник.
Гости, казалось, не замечали. Они отдавались этому дикому ритму, словно забыв о своей сути. Их тела, казавшиеся непригодными для танца, теперь сливались с пространством.
Грила стояла у плиты, её массивная фигура выглядела словно неподвижная скала среди бушующего моря. Её взгляд был прикован к залу, но её лицо оставалось спокойным, почти бесстрастным. В её глазах не было радости или ликования, только удовлетворение от того, что всё идёт так, как должно.
Её руки, испачканные кровью и остатками приготовления, были сложены перед ней. Она не пыталась присоединиться к гостям, её место всегда было в стороне. Её дыхание было ровным, но в нём чувствовалась тяжесть. Грила понимала: её работа завершена, и этот праздник был итогом её усилий.
Её взгляд задержался на одной из фигур, замерших в пламени. Лицо, похожее на Лию, дрогнуло, её глаза, кажется, смотрели прямо на Грилу. На мгновение выражение на лице стало молящим, но затем огонь вновь изменился, и лицо исчезло, слившись с бесформенными языками пламени.
Грила слегка вздрогнула, но её лицо оставалось непроницаемым. Она знала, что эти тени и огонь – лишь часть Валдмора, нечто, что никогда не остановится, как и её собственная работа.
Танцы становились всё более хаотичными. Один из гостей, демон с угольным телом, взвился в воздух, его шипы отражали свет, а его тень тянулась к полу, словно не хотела отпускать. Тени, охватившие стены, начали сползать вниз, обвивая стол и ноги гостей. Они двигались, как живые существа, ищущие себе нового хозяина.
Запах в зале стал ещё более насыщенным. Сера и пепел смешивались с ароматом горячего металла, изредка проскальзывала горечь раздавленных трав. Но теперь к этим запахам добавилось что-то новое – запах сырого страха, который был неуловимым, но мощным.
Магия, исходящая из стен, становилась сильнее. Воздух дрожал, словно не выдерживая напряжения, а пламя на свечах взметнулось вверх, отбрасывая яркие всполохи света, которые танцевали вместе с тенями.
Грила посмотрела на гостей, чьи движения становились всё более быстрыми, неистовыми. Некоторые из них, казалось, теряли свои формы, растворяясь в воздухе или превращаясь в тени, присоединяясь к хаосу, заполнившему зал.