Смена полярности
Шрифт:
— Занятие окончено! — воскликнула она.
Класс уставился на неё, не веря своему счастью — с истории магии отпустили на полчаса раньше.
— Уходите! Сейчас же! — приказала Гермиона. Дважды повторять не потребовалось. Ученики похватали книги и сумки и куда-то умчались — вероятно, бесцельно слоняться по коридорам в ожидании следующего урока.
Тяжело плюхнувшись на стул, Гермиона облокотилась на стол и закрыла лицо ладонями. Массажируя виски кончиками пальцев, она отчаянно старалась загнать это воспоминание
«Нет, это лишь для того чтобы помнить, что надежда на взаимность от Драко… безнадежна».
Именно так. Гермиона хорошо усвоила этот урок. Добиваться Драко Малфоя и дальше — дохлый номер. Не стоит он ни сил, ни времени. Гермиона не могла поверить, что столько времени потратила, пытаясь привлечь его внимание, а оно было полностью сосредоточено на другом. А что она вытворяла! Как низко пала! И все ради этого мерзавца, который имел наглость завести отношения с несовершеннолетним учеником!
Нужно обязательно доложить об этом. Гермиона была столь зла, что уже почти решилась пойти к директору Макгонагалл и рассказать обо всем, что видела — и показать свои воспоминания, конечно же. Так ему и надо, негодяю, за то что сердце её будто вырвали из груди и бросили на пол, где его окончательно растоптал огромный слон. Боль от предательства, которую он ощутит, когда всё раскроется, будет столь же сильной, что и боль Гермионы, когда она увидела, как Драко целуется с Германом.
Ну, может и не такой же сильной, но близко к этому. Очень близко.
— Грейнджер.
Вздрогнув от неожиданности, Гермиона отняла ладони от лица и посмотрела наверх. В дверях стоял Драко, в кои-то веки в учительской мантии. Лицо его выражало нерешительность — что было ему несвойственно, — а волосы были в таком состоянии, будто он без конца теребил их.
Легок на помине…
Гермиона тут же собрала все свои записи, закрыла чернильницы, схватила перья и побросала все как попало в портфель.
— Нет, ты только посмотри, сколько времени! — почти пропищала она, застегивая портфель.
— Грейнджер, я должен… — начал Драко, но Гермиона уже вскочила на ноги, уронив стул.
— Какая же я глупая! Я же опаздываю на следующий урок! — Обогнув стол, она больно ударилась бедром об угол. — Боюсь, мне нужно идти!
— Грейнджер…
Но Гермиона, промчавшись мимо, уже вылетела из класса и ничего не слышала.
***
В следующий раз они встретились в этот же день, но уже вечером.
Гермиона направлялась на последний урок — у третьего курса Когтеврана и Пуффендуя, — когда увидела, что навстречу ей выходит Драко.
— Грейнджер…
— О боже! — воскликнула Гермиона. — Не могу поверить, что забыла свою… э-э-э… палочку!
Резко развернувшись, она направилась прочь. Увы, Драко последовал за ней.
— Грейнджер, Мерлина ради, ты всегда носишь палочку в левом рукаве.
Гермиона удивилась, что он знает о такой мелочи.
— Ну, я, кажется, вспомнила, что забыла её туда положить!
— Вспомнила, что забыла?
— Да! Конечно!
— Грейнджер, пожалуйста, просто…
— Что ж, приятно было поболтать с вами, мистер Малфой, но я спешу!
— Грейнджер!
Но Гермиона уже неслась прочь со сверхъестественной скоростью.
***
Драко же во что бы то ни стало решил добиться, чтобы его выслушали.
Следующим вечером, после ужина, когда Гермиона придумывала домашнее задание для шестикурсников, в открытое окно влетела записка и приземлилась на стол рядом. Гермиона с любопытством взяла ее и начала разглядывать, гадая, от кого она. Но еще большее удивление вызвали проступившие на бумаге слова:
«Грейнджер, ты должна меня выслушать…»
Выронив записку, будто та вдруг стала обжигающе горячей, Гермиона немедленно сожгла её. Однако записка тут же восстановилась из пепла. Гермиона в ужасе наблюдала, как на бумаге вновь проступают слова:
«Ты сожгла мою записку? Грейнджер, я…»
— Инсендио!
Записка снова восстановилась.
«Грейнджер, это уже не смешно».
— Инсендио!
«Ты либо ужасно упряма, либо ужасно глупа. Я склоняюсь ко второму варианту».
Разозлившись на неуничтожаемую бумажку и столь дерзкие сомнения в умственных способностях, Гермиона схватила перо, макнула его в чернильницу и яростно настрочила в ответ:
«Может и так, но я, по крайней мере, не настолько глупа, чтобы резвиться с несовершеннолетними учениками, особенно на территории школы! А теперь оставь меня в покое, подлый мерзавец!»
Часто дыша, Гермиона пристально смотрела на записку и ждала, осмелится ли та — ну, или Малфой — что-нибудь добавить. Но ничего не произошло. Бумага оставалась чистой весь вечер.
***
— Интересно, что он хотел сказать? — размышляла Лаванда. — Ага! Ты попала на Парк-лэйн, и она принадлежит мне. Плати аренду, коварная женщина!
Во вторую пятницу сентября Гермиона с Лавандой играли в «Монополию» у Гермионы в комнате, желая отдохнуть от дел учебных. Лаванда играла на удивление хорошо и уже скупила больше половины игрового поля, все вокзалы и коммунальные предприятия. Ко всему прочему Гермиона уже дважды попадала в тюрьму, несколько раз платила налоги и аренду Лаванде, когда попадала на её участки.
— Меня не интересует, что он хотел сказать, — небрежно ответила Гермиона, отдавая двадцать, затем десять и еще пять фунтов. — Держи. Мерлин, это грабеж, говорю тебе!