Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем
Шрифт:
Ренджи, ты теперь член благородного клана. Попроси у Бьякуи руки Рукии. В случае отказа обвенчайтесь тайно. Благословляю.
Передайте Сифор, что теперь она не просто квинси: теперь она человек. В тот момент, когда она пошла против прямого приказа убить Юграма Хашвальда, эмоциональный и психический барьер спал. Маюри, ты должен однажды сделать её фертильной. Два любящих сердца должны быть вместе.
Нанао, я знаю, что наша свадьба была для тебя неожиданностью. Возможно, ты до сих пор не любишь ни меня, ни Маюри. Пожалуйста, прости меня. Мне было шестнадцать,
Нетсуден. Если ты очнёшься, если вернёшь однажды рассудок, то знай: ты поступил именно так, как должен был. Что бы не сказал капитан Укитаке, не отчаивайся. Я верю: однажды ты ещё полюбишь. А может, и ОН однажды полюбит…
Всем тем, кого не упомянула в письме, скажу просто: помните меня! Мне этого будет достаточно. Мне ведь никогда не надо было много…
…мне было вполне достаточно просто знать, что меня кто-то ждёт, что для кого-то моё имя – не просто имя, но за этим именем стоит синигами, арранкар или гибрид, это не важно. Мне вполне достаточно просто знать, чувствовать, верить в то, что я могу помочь, могу что-то изменить, что-то сделать для других. Мне хватит вполне.
Я совершила множество ошибок. Я убила и поглотила многих. Я поддавалась низменным желаниям, эгоизму, еле сдерживала свою настоящую «Рингоноки», заходила за рамки закона и морали. И я счастлива, что прожила свою жизнь именно так. И я не отказалась бы прожить именно эту жизнь миллион раз. Снова капитан пятого отряда. Ещё одну войну. Я готова сотню раз проснуться непонятно где, получить миллион выговоров…и раз за разом влюбляться в одних и тех же синигами. Простите. И прощайте.
Люблю.»
Рингоноки со вздохом сложила письмо и положила на стол. Хинамори вернётся только утром. Рингоноки же может прожить свой последний день так, чтобы все её запомнили.
Рингоноки покрасила ногти в фиолетовый цвет. Она так рьяно домогалась Маюри и Нанао, что пришлось уединиться прямо посреди рабочего дня. Она съела столько, что даже Омаэда зауважал её. Рингоноки подралась с Бьякуей (поединок прервал Генрюсай и сделал выговор обоим), с Кенпачи, с Ичиго. Она затискала Рекко, Комамуру, Донохане. Пыталась потрогать грудь Рангику и Исане, всё же потрогала Ретсу и зашедшую в гости Куукаку. Она два часа пела у себя в кабинете «Human*», на третий час пришли синигами и попросили спеть что-нибудь повеселее. Уважила – «Panic Room**». Больше не приходили. «А стены как в хрущёвке – всё слышно».
За два часа до собственной смерти Рингоноки пошла в бани седьмого отряда – те самые, в которых произошло столько всего. Что-ж, она их проектировала, она в них и преставится. С собой у Рингоноки было только три вещи – повседневное платье, обручальное кольцо и меч. И всё. Эти вещи она считает наиболее значимыми сейчас, в день своей смерти. Да и то, от платья можно отказаться, но Маюри возмущался…
А Хинамори вернулась в отряд сразу после того, как Рингоноки заперла за собой дверь в баню. Она прошла в кабинет, ничуть не удивившись отсутствию капитана, и сразу же принялась разбирать
Истошный вопль ужаса Хинамори услышали даже за стенами Сейретея.
– Чего вопишь? Э?- Хирако увидел Момо, которая прижимала к груди какую-то бумажку. Он взял это, развернул, попытался что-то разобрать…- Треклятье, как курица лапой! Читай вслух.
Хинамори окружили со всех сторон капитаны и лейтенанты. Всхлипнув, Момо начала читать с листа.
По мере чтения лица присутствующих становились грустнее и бледнее. Женщины (особенно Нанао) начали потихоньку лить слёзы. Мужчины ещё держались, особенно Маюри, но у Ренджи уже понемногу сдавали нервы. Как и у Джуширо….
«…мне просто достаточно знать…»- на этом моменте послышался всхлип со стороны Кенпачи.
«…и раз за разом влюбляться в одних и тех же синигами. Простите. И прощайте. Люблю.» К-капитан Кучики? – Все обратили внимание на Бьякую. Эталон спокойствия и невозмутимости всего Сейретея, единственный враг Рингоноки Куротсучи, капитан давился всхлипами. Сквозь слёзы он прошептал:
– Невозможно…это просто невероятно…нет, я не должен…проклятье, почему так сдавливает?
– Капитан, у меня тоже...наверное, мы к ней слишком привязались…Рин-но-сама так много для нас сделала…
– Это точно. Да, возможно это был не идеал, но ведь…но ведь именно Рингоноки приходила на помощь Готею в самую трудную минуту! Если бы не она, мы бы могли погибнуть!- тут Укитаке явно почувствовал, что попал в точку, потому что грянул гром,- Да что там мы, все могли бы погибнуть!
– И она была моей женой!
– И моей!
– РИ-ИН!!!
– Проклятье, я так не могу! Может, ещё есть время ей помочь? Где она, черти её дери!!!
– Я знаю только одно место, где Рингоноки-сама чувствует себя защищённой…
Рингоноки лежала на скамейке в бане, ожидая смерти. Осталось меньше часа. Почему-то было совсем не страшно. Рингоноки своё отжила, причём не лучшим образом. Только комок в горле – очень хочется плакать. Плакать за все те шесть лет, которые Рингоноки не плакала. Тут рядом материализуется Кинушикую с ножницами в руках. Вид у неё непривычно серьёзный.
– Что, плохо?
– Угадай с трёх раз.
– Плохо. Ладно, тебе уже пофиг на свои волосы, так что держи ножницы и повторяй за мной. Отстрижешь – проплачешься.
– Хорошо.
– Итак, повторяй за мной без вопросов: Слёзы – мои, жизнь – моя…
– Слёзы – мои, жизнь – моя…
– …залог отдаю, клятву расторгаю. Режь!
– Залог отдаю, клятву расторгаю.- чик. Длинные фиолетовые волосы падают на пол. Рингоноки вдруг становится так плохо, так больно и тошно, что она падает на скамейку и теряет сознание.
До смерти Рингоноки оставалось менее получаса.
====== Смерть...и новая жизнь! ======
…я соврала. Не им. Я соврала самой себе.