Смерть с отсрочкой
Шрифт:
Старик нервно сглотнул.
— Да.
— А вон дом. — Ник указал сквозь деревья на стоявший у крошечного каменного домика винно-красный «сеат». И открыл дверцу.
— Что вы делаете? — крикнул Сидней.
— Собираюсь нанести визит, мистер Стармен. Пойдемте… — Он потопал ногой по дороге. — Пройдемся по пути воспоминаний.
— Сядьте! — прошипел Сидней. Одинокая ворона уже протрубила тревогу. Скоро ли ее подхватят собаки?
Ник с полуулыбкой вытаращил на него глаза:
— В чем проблема? Только не говорите, что вы истребили жившую здесь семью. — Высказывание задумывалось как шутка, но вдруг показалось вполне правдоподобным. — Нет, надеюсь?
Сидней покачал головой:
— Нет,
На порог вышла молодая женщина, прикрыв рукой глаза под утренним солнцем, и сощурилась, разглядывая фургон.
— Она сама идет, — объявил Ник.
— Ох, боже! — простонал Сидней, но Бог никогда не стоял на его стороне.
Однако Он явно стоял на стороне Аниты Ромеро Молино, пусть даже только в смысле внешнего вида. Она подходила к границе участка, по-прежнему держа руку козырьком над глазами, как бы отдавая честь, а прямые черные волосы развевались на ветру, как анархистский флаг.
— Поехали, мистер Крик, — взмолился Сидней, но его водитель был уже на полпути к дому.
— Вам нужна помощь? — спросила Анита.
Ник тяжело сглотнул, шаркнул подошвой. Глаза у нее были зеленые, как трава после дождя.
— Простите, — сказал он. — Я не говорю по-испански.
Девушка нахмурилась:
— Англичанин?
— Да. Это ваш дом?
Она прекрасна, подумал Ник. Необычайно, неслыханно великолепна.
— Почему вы спрашиваете?
Хороший вопрос. Он оглянулся на фургон, потом снова посмотрел на девушку.
— У меня в машине сидит старик, который когда-то здесь останавливался.
Девушка покачала головой:
— Не здесь, сеньор. Только не здесь.
Ник вздернул брови.
— Ну, по крайней мере, он так думает. Это было очень давно, летом тридцать седьмого года.
Анита прищурилась и подбоченилась, переводя взгляд с Ника на фургон и обратно.
— Кто он такой?
— Старый солдат. Его зовут Сидней Стармен.
Анита ухмыльнулась и кивнула, подозрительность сменилась злобой.
— Должно быть, приехал за золотом?
— Ох! — вскричал Ник. — Откуда вы…
Девушка стиснула кулачки и подошла к машине. Остановилась у пассажирской дверцы, постучала в стекло, склонив голову набок.
— Значит, вернулись? — крикнула она.
Сидней завозился, опуская стекло, чувствуя расползавшийся по шее красный жар.
— Прошу прощения? — пробормотал он.
— Вы Сидней Стармен? — Она говорила по-английски.
Сидней глубоко вдохнул. Пришел час расплаты.
— Si. Soy Sidney Starman. [89]
89
Да. Я Сидней Стармен (исп.).
Анита отступила на шаг и плюнула в пыль, тряхнув головой.
— Ты слишком долго медлил, ingl'es. Мы ее похоронили в прошлую пятницу.
Сидней онемел с головы до пят, по спине забегали ледяные мурашки. По дамбе побежали трещины, плотину пробивало, но, хотя губы его задрожали при таком известии, слезы не пролились. Он пристально смотрел вперед, съежившись в одежде, и лишь пробормотал:
— Ох, боже…
— Почему сейчас? — вызывающе спросила девушка. — Дождался вдали ее смерти, а теперь вернулся за золотом?
— О боже, — повторил Сидней, едва дыша, с колотившимся в груди сердцем.
— Обещал вернуться, она поверила. Родные, соседи, все над ней смеялись, а она всегда верила, что вернешься. У нее даже твоей фотографии
Девушка зря тратила силы. Сидней потерял сознание.
Мастер по ремонту торговых автоматов наблюдал, как Ленни склоняется над стойкой бара, хватает бутылку джина «Лариос», делает большой глоток и запихивает ее в карман пиджака. Судя по виду, от этого мужчины надо ждать неприятностей, решил мастер, быстро приняв во внимание разбитое лицо, дикий взгляд и слегка сбивающее с толку подергивание головой, как будто он пытался ослабить узел на шее, одновременно поглядывая на воображаемые часы. И одет как английский футбольный фанат. Рассеянно подключая контакт в автомате с сигаретами, мастер гадал, как попал сюда этот мужчина, похожий на беглого преступника. Он должен сидеть не здесь, в захолустье, а где-нибудь в Коста-Браве, в каком-нибудь английском пабе, где круглосуточно подают завтрак и ростбиф по воскресеньям. Бандюга пробовал снять со стены оленью голову, пока треск не посоветовал оставить ее в покое. Он юркнул назад к стойке, одной рукой сунул в рот таблетку, другой прикурил сигарету, громко выпустил газы и самодовольно хмыкнул. Полез в нос, осмотрел результат, почесал задницу. И только тут увидел мастера.
— Как житуха, приятель, в порядке? — подмигнул он.
Испанец кивнул в ответ.
— Привет, — вымолвил он по-английски с сильным акцентом. — А ты как поживаешь?
— Со спиной совсем плохо, — сморщился Ленни. — Ямы копал, надорвался. — Он жестами изобразил могильщика. — Ты здесь работаешь?
— Не понял?
— Работаешь тут?
— Да.
— Гваделупе не видел поблизости?
Но тот ее не видел и был огорчен. Гваделупе служила единственной причиной, по которой он потрудился приехать сюда ремонтировать автомат. Если бы знал, что ее не будет, послал бы сына. Он отвинтил болтавшийся переключатель и покачал головой. Хорошенько подумав, решил, что сына никогда не послал бы. Это грозило слишком серьезными последствиями, и мастер признал, что обречен навеки чинить автоматы на постоялом дворе «Свинья».
— Ее нет, — сказал он. — Уехала.
Англичанин хлебнул джина из бутылки.
— Куда?
— В город. В Монтальбан. Я слышал, насовсем. Знаешь, у нее отец умер.
— Что значит «насовсем»? — захлебнулся Ленни, выдав собеседнику уже возникшие у него подозрения. — Хочешь сказать, вообще не вернется?
— Это не проблема, сеньор. Ее дядя берет новую повариху. Очень хорошую. Очень старую и очень толстую. Очень хорошо готовит хлебный соус. Знаешь, что это такое?
Ленни еще глотнул джина, уставясь красными глазами в мрачное будущее. Сплошная хреновина. Кучи золота — плод фантазии Сиднея, а подновленный коттедж рыночной стоимостью двести семьдесят пять кипов — плод его собственного воображения. От старика останется не больше нескольких тысяч за собранные им коллекции, которые Ленни сможет забрать при распродаже имущества. Не хватит даже на покрытие штрафов и обязательств, не говоря уж о ренте и процентах, которые он еженедельно выплачивает дружелюбной акуле — заемщику, живущему по соседству. Уже было видно, что из идиотской авантюры он выйдет беднее прежнего, а теперь лопнул единственный жалкий шанс устроиться на этом самом постоялом дворе. Обычно не склонного к насилию Ленни внезапно обуяло желание кого-нибудь поколотить, и он бросил пылающий взгляд на монтера.