Смертельно безмолвна
Шрифт:
– Ты метеор, – отрезаю я, смяв в пальцах ремень сумки, – готов идти?
Он поднимается, а я серьезно киваю. Он отлично держится, надевает очки, волосы за уши заправляет, а я не сдерживаюсь от смешка. Ох уж эта любовь к странным прическам.
Я беру биту, вдруг пригодиться, и забираю из гостиной новый набор по стрельбе. Не помню, куда я спрятал запасной комплект стрел, но, возможно, я еще вернусь за ним.
Уже на улице я вспоминаю о том, что Долорес попросила меня вынести мусор, и еле слышно выругиваюсь. Стягиваю брезент с кузова и бросаю к прочим вещам биту и лук.
– Где ты все это нашел? – Хэрри не отвечает, отводит взгляд, а я вздыхаю. – Ладно, я молчу, забыли. Слушай, – хлопаю рукой по ржавому корпусу, – я должен мусор вынести.
Брат коротко кивает, открывая дверцу, а я возвращаюсь в коттедж. Каким бы крутым и диким подростком я не был, мне становится стыдно за то, как я поговорил с Дол. Она не сделала ничего дурного, и она не виновата в тех неприятностях, что размахивают передо мной своими жирными задницами. Придется извиниться, но как же я ненавижу это делать.
Я выбрасываю мусор, едва не повалил на асфальт старые баки. Отряхиваю руки и на себя смотрю немного иначе, ведь я поступил хорошо, сделал доброе дело, плюс к карме. И я действительно думаю, что совершил нечто правильное, как вдруг вижу на левой стороне дороги Джил и тут же неуклюже притормаживаю. Проклятье.
– Мэтт! – Восклицает она, помахивая мне ладонью, а я ощущаю ядовитую желчь, как по команде прокатившуюся по пищеводу. Дерьмо, неужели я не заслужил хотя бы час без ссор и выяснения отношений? Я ведь не скажу ей ничего такого, что она хочет услышать.
Моя бывшая девушка бежит ко мне в тонком, шифоновом платье, которое медленно развивается от слабого ветра, а я прокатываюсь ладонью по лицу. Отворачиваюсь, а потом вновь на нее смотрю, пытаясь выглядеть спокойно и нормально. Выходит паршиво.
– Мэтти, – выпаливает она, едва не врезавшись в меня лбом, – куда ты пропал, я тебя после больницы никак найти не могу, тебе лучше, как мама?
Все ее слова сливаются в один сплошной шум, я не улавливаю интонацию, не слышу даже завершения фразы. Просто стою и пялюсь на нее, словно превратился в статую.
– Эй, – Джил помахивает рукой, – ты здесь?
– Да, я... Я здесь. И я в норме.
– Как же хорошо, что все в порядке.
Джиллианна неожиданно обнимает меня, прижимается щекой к моей груди, а я тихо выдыхаю, понятия не имея, что я должен ей сказать, чтобы описать хаос, происходящий в моей жизни. Медленно отстраняюсь, а она прищуривает свои голубые глаза.
– Ты чего?
– Я просто... Нам с тобой надо поговорить. Наверно.
– Наверно? – Джил складывает на груди руки и морщится, будто бы впервые слышит мой голос. Она покачивает головой. – О чем ты хотел поговорить?
– Слушай, на самом деле, я не думаю, что...
– Невероятно, – ядовито шепчет она, – ты собираешься поговорить об Ари.
– Я хотел поговорить о нас.
– Из-за нее.
– Подожди...
– Чего подождать? Пока ты расскажешь мне о том, что дело не во мне, а в тебе?
– Собственно..., – сжимаю пальцами переносицу и киваю, – это я и хотел сказать.
– Ты сошел с ума? – Громко
– Что? – Гляжу на девушку, а она отшатывается назад, как будто я дал ей пощечину.
– Не притворяйся, словно не понимаешь, о чем я, – срывается шепот с ее губ, на что я лишь вновь отвожу взгляд, сжав до скрипа челюсти.
Я пытаюсь придумать, что мне сказать, как сказать, я не хочу ранить ее чувства, ведь Джил так много для меня сделала, ведь она была рядом, когда все отвернулись. А потом я вдруг понимаю, что я больше ничего к ней не ощущаю: ни тяги, ни страсти, ни желания. У меня внутри больше нет ничего, что когда-то заставляло держать эту девушку за руку. Эти чувства просто испарились, исчезли, а я даже и не понял, когда именно их не стало, мне не было больно, не было одиноко. Я просто встретил другую девушку, и все.
– Ты собираешься сказать хоть что-то? – Не своим голосом разрывает тишину Джил, а я перевожу на нее виноватый взгляд, потому что в отличие от любви, вина разливается у меня по венам и бурлит где-то в легких, словно ядовитая жидкость.
– Я не знаю, что сказать.
– Придумай.
– Ты этого хочешь?
– Да, черт возьми, да, я хочу, чтобы ты хотя бы попытался объяснить мне, чем я хуже и почему ничего для тебя не значу. Я плохо к тебе относилась? Сказала что-то не то?
– Не говори ерунды.
– Ерунды?
– Да, Джил. Ты не должна пытаться меня понять, не должна спрашивать. Я все равно не знаю, что тебе ответить. Понимаешь? – Нервно взъерошиваю волосы и отступаю назад. Девушка поджимает губы, а в глазах у нее проносится мутная пелена, которая разрывает в моей груди каждый нерв, каждый орган. Я не могу смотреть на нее, но и не имею права не смотреть. Я обязан из уважения сказать правильные слова, найти эти правильные слова.
Но что если происходящее сейчас уже неправильно, не может быть правильным.
– Просто моя жизнь изменилась, Джил, – наконец, говорю я, собрав в кулак волю, – я уже не тот Мэтти, не тот человек, который тебе понравился. Такое бывает. Со всеми.
Девушка обхватывает ладонями оголенные плечи и говорит:
– Ты прав. Когда я тебя встретила, ты был сломлен, одинок. Но ты не был жестоким.
Она прожигает меня обиженным, блестящим от слез взглядом, а затем уходит, робко сжав в пальцах замерзшие руки. Я наблюдаю за ней очень долго, даже когда она уходит, я стою возле мусорных баков и не шевелюсь, пытаясь осознать то, что сделал. Я ведь любил эту девушку, я хотел уехать вместе с ней, хотел держать за руку, провожать до колледжа и встречать после занятий. Я хотел всего этого так сильно, но ничего не почувствовал, когда все мечты выпали из груди и превратились в ненужный хлам. Как так бывает? Кто знает, в какой именно момент ты сам окажешься тем ненужным хламом, который просто выкинут из своей жизни.