Смертельное шоу
Шрифт:
– - С чем?
– - не понял он.
– - Вы выступаете последними, -- ответила за нее Нина.
Санька только теперь посмотрел в зал. Место, где сидел Андрей, пустовало. Полумрак зала над раскачивающимся сидением был гуще, чем где-либо. Санька выиграл в лотерею, которой уже не существовало.
– - Спасибо, -- непонятно за что поблагодарила Нина, а он бросился со сцены в зал.
Пробежал мимо вытянутых ног, кроссовок, туфель, сандалий, сумок, влетел в фойе и окриком попытался остановить Андрея. Тот, не подчиняясь, толкнул от себя стеклянную дверь
– - Отстань!
– - вырвал Андрей рукав рубашки из вцепившихся в нее санькиных пальцев.
– - Ну, чего ты психуешь! Ты же сам говорил, что конкурс -- это шанс!
– - Отстань!
– - Ты других слов не знаешь?
– - Отстань!
– - Нет, точно не знаешь!
– - Иди ты со своими шуточками!
– - Я серьезно говорю: аппаратура для репетиции будет. А играть-то все равно на их технике, а не на нашей.
Андрей сошел с самой низкой ступеньки на уже почти высохший, пятнистый асфальт, посмотрел на плотную очередь, стоящую у касс дома культуры, и громко ухмыльнулся:
– - Смотри какие смелые! Билеты на конкурс покупают! А если их этот маньяк вместе с залом рванет?
– - Мы можем спокойно поговорить?
– - А что, я не спокойно говорю?
– - Ладно. Эразма не вернуть. Но можно же попытаться выступить без него.
– - Ты где-нибудь видел группу без соло-гитариста?
– - Давай на это место поставим Игорька?
– - А бас-гитару кому? Мне на грудь? Чтоб палочками по ним водил? Как виолончелист?
– - На бас-гитару поставим местного парня. Нина обещала вечером с ним познакомить...
– - Нет, старичок... Такие экспромты не по мне. Ты просил меня прийти на жеребьевку? Я пришел. Все. А теперь не мешай. Мужики уже, наверно, собрались и ждут меня одного. Если ты хочешь и дальше кувыркаться в этом гадюшнике, пожалуйста! Я не против!
– - Вам опасно уезжать, -- тихо произнес Санька.
– - С чего это? Опасно оставаться...
– - Нет, уезжать, -- упрямо сплюнул на ступени Санька.
– - Самый крутой местный воротила попросил, чтоб мы завтра вечером сыграли у него на фазенде. В виде премии, если ему понравится, он отдаст нам классную аппаратуру. Включая "Гибсон"...
– - И ты согласился?
– - помрачнел Андрей.
– - Ты...
– - Стой!
– - снова вцепился в рукав его рубашки Санька.
– - Ты...
– - Не двигайся, -- так старательно процедил он слова сквозь зубы, что Андрей сразу забыл, что же он хотел сказать.
– - Санька, ты что, перегрелся?
– - Нет... Там, в очереди за билетами, стоит один человек. Он -- из тех...
– - Из каких?
В глазах Андрея появилась жалость. Он стоял спиной к очереди, и для него эта очередь теперь вообще не существовала. Но если бы даже существовала, то, обернувшись, он бы вряд ли смог хоть кого-то выделить из нее. И оттого, что у Саньки это получилось, он ощутил и удивление, и испуг, и жалость. Жалость к бывшему другу.
– - Он не видит меня, -- шагнул левее, спрятавшись за Андрея, Санька.
– -
– - Подождем, пусть он купит билеты.
– - А с чего ты взял, что он...
– - Тихо! Он -- у окошечка. Пошли.
Таким возбужденным Андрей еще никогда не видел Саньку. Жалость к нему становилась все сильнее. Но и испуг -- тоже сильнее. Он заставил его пойти за сузившейся, напрягшейся спиной в синей джинсовой рубашке, заставил сделать резкий зигзаг вокруг хвоста очереди, потом скользнуть сквозь нее, вдоль дома культуры, остановиться у земли, где преследуемый оставил след, потом перебежать улицу перед взвизгнувшей машиной и нырнуть под арку.
Санька замер и чуть не умер с испугу, когда Андрей сходу налетел на него. И без того по-воробьиному молотившее сердце взлетело к вискам, забилось и в левом, и в правом ухе одновременно.
– - Ты чего?
– - тоже посмотрел вверх, на небо, клочок которого виднелся в колодце двора, Андрей.
– - Вот он, сучара!
– - показал на пожарную лестницу Санька.
Как он заметил человека в сумеречном, хранящем ночь углу двора,
Андрей так и не понял. Он сначала бросился к лестнице, а уже потом
увидел чем-то торопливые ноги, то и дело скользящие по ржавым
трубам ступенек.
– - Стой внизу!
– - скомандовал Санька.
– - Если он спустится, сшибай с ног! Он -- мой!
– - А это...
Задавать вопрос оказалось некому. Санька нырнул в подъезд, хлопнула металлическая дверь, и нечто похожее на лифт, во всяком случае по звуку похожее, завыло на весь двор. А в зрачках Андрея, уменьшаясь и становясь все менее заметными, мелькали и мелькали белые подошвы. Неожиданно левую из них пересекло что-то черное, и плохое предчувствие заставило барабанщика отшатнуться. Тут же с недовольным хряском к ногам упал зонтик. Он был усеян серыми высохшими каплями.
– - А-ах!
– - вскрикнула крыша, и двор, удивленно уловивший новый звук, сразу же эхом начал его повторять: "Ах-ах-ах..." Будто хотел навеки запомнить.
С лестницы, несмотря на санькины предположения, никто не думал спускаться. Возможно, ему хватило бомбежки зонтиком. Второго ведь у него явно не было.
Тишина все больше и больше не нравилась Андрею, и он бросился в подъезд. Лифт не хотел подчиняться его требовательным нажатиям на кнопку. Наверное, ему надоело возить чужаков.
Набрав в легкие воздуха, Андрей бросился по лестнице вверх. Перепрыгивая через ступеньки и часто соскальзывая с их выщербленных, издолбанных камней, добрался до верхней площадки, без всякой мысли, под сжигающее все нутро дыхание, посмотрел на распахнутую дверцу лифта и сквозь ее решетку увидел короткую лестницу на крышу. Люк был отброшен. Через него сверху втекала в подъезд прокаленная солнцем, желтая тишина, и Андрею впервые стало по-настоящему страшно. Забыв об одышке, о боли в груди, о гудящих, онемевших ногах, он взлетел по лестнице, прогрохотал каблучищами по совсем сухой, уже забывшей о дожде зеленой жести и чуть не вскрикнул.