Смертельное шоу

Христофоров Игорь

– - Серьезно?
– - удивился Санька.

Он видел по телевизору в новостях дам, водящих руками. Они назывались вроде бы сурдопереводчицами. Они одни на земле умели превращать звуки в жесты. Дамы всегда существовали в углу экрана, в овальной рамочке с размытыми краями, и то, что в рамочке ни разу не появилось мужское лицо, только сейчас показалось Саньке интересным. Получалось, что немых мужиков или хотя бы тех, кто знает сурдоперевод, не существует. И этот шмыгающий спец еще сильнее почудился перенесенным через толщу времени.

– -

Он сказал: "Я в долгу перед тобой".

– - Почему?

Нина приблизила губы к санькиному уху и зашептала: "Ему уже сказали, что ты вытащил его из горящего кабинета. Владимир

Захарыч, видимо, потерял сознание после первой вспышки. Мог и вообще погибнуть".

– - Он сказал: "Проси, что хочешь", -- оборвал ее щекотное дыхание по уху мужичок.

– - Мне ничего не нужно.

– - Так и передать?

– - А он что, тоже по губам понимает?
– - удивился Санька.

– - Он вас слышит, -- раздраженно пояснил врач.
– - У него нет сил говорить. Ожог слизистой горла.

Усилием воли Санька перевел взгляд с губ Буйноса на почерневшую

шею и ощутил, что и его шея окаменела. Слова застряли в ней, будто

тоже превратились в камешки. Показалось, что их можно сплюнуть на

ладонь. Как выбитые зубы.

– - Это... Как его... Ну, спасибо, значит, за хорошие слова, но мне действительно ничего не нужно...

– - Он сказал: "Найди мне его. Найдешь?"

– - Кого?
– - не понял Санька.

– - Того, кто организовал покушение, -- тихо ответила за Буйноса Нина.

– - Я вообще-то не следователь. Уже не следователь. Я -- певец, -гордо произнес последние два слова Санька.

– - Он сказал: "Я подчиню тебе всех моих охранников".

– - Я...

– - Он сказал: "Конкурс под угрозой. Если конкурс пройдет, значит,

я выиграю эту регату".

– - Чего выиграет?
– - не понял Санька.

– - Регату, -- объяснила Нина.
– - Это гонка лодок. Или яхт.

Владимир Захарыч был загребным в четверке распашной. В сборной Союза еще.

– - Он сказал: "Помоги мне".

Что нужно ответить после таких слов, Санька уже не знал. Он вдруг ощутил, что повисшая в комнате тишина -- на стороне Буйноса. Наверное, потому, что тишина была частью Приморска.

Мужичок со старательностью компрессора все шмыгал и шмыгал своим маленьким носиком, но, поскольку делал он это с первого момента появления, то шмыгание не воспринималось чем-то отличным от тишины. Как и вздохи Нины, перемежаемые еле слышным постукиванием врача пальцами по пластику пульта. Слов уже не существовало в мире. Только звуком он мог ответить или отказать, и Санька, кашлянув, кивнул.

– - Он сказал: "Спасибо".

Не говорить же: "Пожалуйста".

– - Он сказал: "Все, что нужно, проси у Нины".

– - Все! Время вышло!
– -

под хруст коленок встал врач.
– - Попрошу освободить палату!

Его белый халат резко закрыл вид на лицо Буйноса, на единственное, что на нем еще жило, -- губы, и Саньке вдруг стало стыдно. Ему показалось, что он предал группу. Они приехали на конкурс побеждать, ну, в крайнем случае, поучаствовать в состязании, как говорится, себя показать и на других посмотреть, и ему совсем не хотелось из конкурсанта становиться сыщиком. Даже если от этого зависела судьба конкурса.

Санька, отвернувшись, пошел к двери, вскинул глаза от туфель Нины, которые он в тесноте боялся подсечь, и вместо белого увидел уже черное. У двери стоял охранник Буйноса, тот самый, что получил от него промеж ног. Он смотрел поверх голов на зарешеченное окно, будто с минуты на минуту ждал броска следующей бутылки, и Санька не стал с ним здороваться. Черный блузон охранника напомнил ему о черной майке Эразма, о том, что группы почти нет, а точнее, нет вообще, и стыд перед Андреем, Игорьком и Виталием немного ослабел.

– - Мы уже заказали новый приз, -- сразу за порогом сказала Нина.

– - Что?
– - ничего не услышал Санька.

– - Мы приз новый заказали.

– - А тот?

– - Он весь закоптился, пластиковая платформа сплавилась в комок.

– - "И вы увидите красные кусты. А потом они сольются, и в них погибнет раковина", -- вскинув подбородок, прочел, как молитву, Санька.

– - Ты о чем?

– - Это я так. Вспомнил кое-что.

– - Я рада, что ты поможешь нам.

Он остановился и посмотрел в ее серые глаза долгим, даже слишком долгим взглядом.

– - Ты передумал?

– - Я -- не волшебник. И вообще я приехал сюда выступать, пробиваться, скажем так, на Олимп эстрады. Но у меня от всего, что происходит в Приморске, голова идет кругом. Сначала я думал, что дело только в нас, что какие-то местные бандюги решили обложить нас данью, потом подумал о конкурентах на конкурсе, убирающих самых достойных по их мнению. А сейчас даже не знаю, что думать. Твой шеф, -- он так и не смог при Нине назвать его Буйносом, -- при личной встрече ничего толком мне не сказал. Я даже не знаю, получал ли он угрозы...

– - Получал.

Об ее уверенность можно было разбиться, как о скалу.

– - Какие? Когда?

– - Разные. В последнее время -- с требованиями отказаться от проведения конкурса.

– - Вот как...

– - У Владимира Захарыча много завистников в Приморске. В том числе и среди состоятельных людей. Не всем нравится, что он вторгся в шоу-бизнес. Здесь ведь есть свои люди в этой сфере. Они кормятся на гастролях московских певцов и певиц. До конкурса молодых исполнителей никто из них не додумался. Да и когда объявили об отборе желающих его провести, никто из местных в Москву на тендер не поехал.