Смотрю на мир глазами волка
Шрифт:
— Очень даже просто! Надеюсь, тебе знакомо понятие — экспроприация экспроприаторов?.. Грубо выражаясь, выхожу один я на дорогу… Все на бочку и живей!
— Грабеж? — я не очень удивился. — Ты шутишь, Жора?
— Да? — лицо Артиста стало серьезным. — Ничуть! Так что решайся, будь мужиком! Или тебя смущает такое детско-наивное понятие, как мораль?! Не смеши, браток! Кто придумал это словечко? Слабые и никчемные людишки. Ничтожества, для которых предел мечтаний — домашние шлепанцы, телевизор и теплая баба под боком! И эти животинки
— Сказать правду, я над этим никогда не задумывался. Но как так — хватать человека без причины и… экспроприировать?
— Тебя тормозит подобная чушь? Не будь дешевым чистоплюем! И запомни: нет на свете человека без греха! Каждый принес горе кому-то! А за все надо платить! И мы — те Черные Ангелы, взимающие долги! Добрые, кстати, так как будем наказывать быдло лишь материально, оставляя им их никчемную жизнь!..Да и нет у тебя, браток, другого выхода из финансовой ямы! Ну, по рукам?
Я вяло ответил на рукопожатие.
— Джонни! Я с самого качала понял, что на тебя положиться можно! От судьбы не уйдешь — ты хищник, а не овца! Я это с первой встречи просек!
…Я торопливо шел по направлению к своему дому. Четко печатали по мостовой каучуковые подошвы. Прохожих не было. Людишки-плебеи давно устроились перед телевизорами или с газетами в руках в своих квартирах-норах.
Стоял теплый вечер. Солнце уже загасилось за крышами домов, но небо было еще светлое, наэлектризованное за день прожектором-светилом. Кое-где на небе угадывались холодные точки далеких равнодушных звезд.
Я чувствовал себя Гулливером в стране лилипутов — большим и сильным.
«Глупые, маленькие, смешные людишки! — думал я, глядя на мирно светящиеся окна близлежащих домов. — Вы и не подозреваете своими куриными мозгами, что сейчас идет под вашими окнами гангстер-мститель. Черный Ангел, от которого вам не спрятаться под дюжиной замков-засовов!»
Сунул руку в карман — там приятно хрустнули ассигнации.
«Даже ангел задаром работать не станет! Наказал козлов — и сам не в накладе! Ха-ха!
Все еще смеясь, поднялся по старым, выщербленным ступеням подъезда.
— Нынче ты поздно что-то, — встретила меня мама, стараясь скрыть в голосе обеспокоенность. — И не скучно одному гулять? Ведь все твои друзья разъехались на лето.
«Ладушки! — радостно подумал я. Она пока не засекла пропажу денег!»
— Я не один. Друзья не копченая колбаса. Их везде найти можно!
— Познакомился с кем-то?
— Да. В парке. Клевые ребята. Двое учатся в строительном училище, а третий — в мединституте на третьем курсе мается.
— Как
— Его истинное призвание — музыка. Артист, одним словом!.. — мне стадо смешно от этой случайной двусмысленности.
— Вот и замечательно, а то я все голову ломала, куда бы тебя на каникулы пристроить, чтоб совсем не закис.
— Пустяки! Мне вовсе не скучно! Даже, наоборот!
— Да? Ты какой-то странный последнее время был. Я думала, что от одиночества и безделья измаялся.
— Нет. Все ладушки!
Я открыл глаза, уставясь в потолок. Сон, видать, совершенно про меня забыв, не приходил.
«Вот почему всегда так получается? — подумалось. — Когда хочешь заснуть — ну ни в какую! А желаешь просто поваляться, помечтать о чем-нибудь — враз засыпаешь! Лады! По этой теории бог сна сейчас ко мне не примчится, как ошпаренный!»
Я до мельчайших подробностей стал восстанавливать в памяти события прошедшего вечера.
Почти сразу после откровенного разговора с Артистом, на аллее появились Серый и Дантист.
Последовало, ставшее уже традиционным, алкогольное возлияние, вмиг рассеявшее все мои сомнения в правильности принятого решения.
Затем мы всей компанией направили свои, уже немного нетвердые, шаги на облюбованную Артистом еще днем улочку, где висели только два фонаря, да и то слепые, с выбитыми лампами.
Ждать клиента пришлось недолго. Из-за поворота вынырнул какой-то прохожий с портфелем и, беспечно насвистывая модный мотивчик, направился в сторону нашей засады.
— Ну?! — ухмыльнулся Артист. — Давай, Джонни, покажи-ка братве, на что способен!
Я неуверенно взглянул на быстро приближавшуюся фигуру, враз вспотевшей ладонью до боли в пальцах сжав медный кастет.
— Ладно, Джонни! Впервой всегда трудно. Смотри, как это делается! Учись, пока я на свободе!
Артист вынырнул из мрака густых акаций и разболтанной походкой подвыпившего гуляки побрел по тротуару. Прохожий на какое-то время остановился, но, увидев, что встречный всего-навсего один и в стельку пьян, уверенно продолжил путь и даже возобновил свои глупые музыкальные упражнения.
Артист внезапно резко прекратил ходьбу так, что прохожий чуть не налетел на него.
— Ты чего, малый?! Сдурел?
— Дай-ка закурить, землячок! — сквозь зубы процедил Артист, загораживая ему дорогу.
Тип с портфелем, видно, не любил осложнений и сунул ему сигарету.
— А ты, оказывается, законченный жлоб! Всю пачку, фраер! — оскалился Артист.
— Тебе что, парень, мозги давно не вправляли? Иди-ка проспись, а то уложу тебя спать прямо здесь на тротуаре!
— Шутник ты, фраер! Но я-то человек серьезный и чувство юмора у меня начисто отсутствует!
В руке Артиста металлически щелкнул пружинный нож, тускло блеснула сталь длинного лезвия. Держал нож он профессионально — одними пальцами, чтобы свободно можно было менять направление острия.