Смотрю на мир глазами волка
Шрифт:
— Ах ты гаденыш! — прохожий отскочил в сторону, хотел, было, замахнуться портфелем, но его локти надежно-крепко уже были зажаты Серым и Дантистом, неслышно подошедшим сзади.
— Без истерики, козел безрогий! Нам нужны твои монеты, а вовсе не ты! — процедил Артист и сунул руку в карман клиента.
Тот сделал отчаянную попытку вырваться, но ребята вывернули ему руки. От нестерпимой боли клиент упал на колени. Портфель отлетел в кусты.
Из-за угла, крутя мигалкой, выехал газик ПМГ.
— Милиция! Помо…
— Не
Тот захлебнулся и больше не выступал. Подхватив под руки, его оттащили с тротуара в кусты акаций.
Артист профессионально быстро ошмонав карманы клиента, расстегнул портфель. Выудил оттуда лишь смену белья, бритвенные принадлежности и комок слипнувшихся леденцов в целлофановом пакетике.
— Эй, командированный! Очухался? Мы люди деловые и не раздеваем граждан, как какие-нибудь мелкотравчатые сявки! Так и сообщи ментам в отделении!
Артист презрительно отшвырнул не представлявший никакой ценности портфель в кусты.
— Рвем когти, братва!
На одном дыхании проскочив несколько темных проходных дворов, мы достаточно удалились от ставшей опасной улицы.
— Навар не хилый! Пожалуй, разбежимся, чтоб зря не рисковать, — заявил Артист, исследовав содержимое бумажника командированного. Там оказалось больше трех сотен рублей мелкими купюрами.
— Что у вас?
Серый и Дантист вынули золотой перстень-печатку и часы «Полет». Перстень и часы Артист сунул в карман, а пустой бумажник с паспортом зашвырнул в заросли акации.
Серому и Дантисту отсчитал по стольнику.
— На, держи, Джонни, свою долю! — протянул мне деньги Жора. — Здесь восемьдесят рваных. Хватит?
— Да… Но я же ничего не делал…
— Пустяки. У тебя еще все впереди! — усмехнулся Артист. — Отработаешь. Кстати, сволочной шатией-братией присутствие рассматривается как прямое соучастие!.. Учти!
…По моему телу прошла теплая расслабляющая волна, накрывая с головой. Обычная перовая подушка вдруг показалась пухово-мягкой.
— Я же точно знал, что сон сейчас прибе… — полуулыбнулся я и тут же провалился в бездонно-глубокий свинцовый сон.
— О, Джонни! Ты пунктуален, как часы «Полет», что мы вчерась экспроприировали у приезжего лоха. Точность — вежливость королей! Ты, случаем, не загримированный принц? — как всегда встретил меня плосковатой шуткой Артист.
— От тебя ничего не скроешь! — улыбнулся я и плюхнулся рядом с ним на скамейку.
— Как почивали, Ваше Высочество? Кошмары не беспокоили? — Жора щелчком сбил с меня несуществующую соринку и, сняв воображаемую шляпу, приложил ее к сердцу, всем своим верноподданническим видом демонстрируя почтение, смирение и еще целую кучу разных чувств, присущих слуге по отношению к своему господину.
— Благодарю, неплохо. Вот тебе на водку, то бишь на чай! — я щедро-небрежно
— По ходу, я крупно промахнулся! Следовало не в медицинский, а в театральный подаваться!
Из-за поворота аллеи показались Серый с Дантистом. Жора встретил их жестким взглядом исподлобья.
— Вы почему постоянно опаздываете?! Главное — это у вас уже вошло в привычку! Генрих ждать не станет, он не сявка какая-нибудь!
— Мы же не нарочно. Наверно, часы у Серого отстают, — извиняющимся тоном попробовал оправдаться Дантист.
— Хрен с вами, — смилостивился Артист. — Потопали.
— Генрих решил устроить маленький междусобойчик, — объяснил мне по дороге Жора.
Через десять минут ходьбы мы вошли во двор пятиэтажного дома, выстроенного буквой «П».
— В натуре, похоже на тюрягу? — оскалился Жора, обводя взглядом обшарпанные, во многих местах с обвалившейся штукатуркой, унылые стены дома. К тому же на первом этаже размещалось какое-то учреждение — все окна были зарешечены.
— Да, — согласился я. — Копия.
— Здесь и проживает мой брательник.
«Тут ему самое место!» — хотел добавить я, но благоразумно промолчал.
Поднялись на второй этаж. Жора триады коротко надавил на кнопку звонка.
Открыл Генрих:
— Пламенный салют Черным Ангелам, отбросившим никчемные условности. Входите!
За солидным столом под малахит я чувствовал себя несколько скованно, разглядывая дорогую импортную мебель, расставленную в комнате.
— Жить надо уметь красиво! — высказал банальность Генрих, извлекая из бара на колесиках разнокалиберные бутылки.
Серый восхищенно-одобряюще кивнул. В его маленьких глазках читалось: «Вот это — личность! Когда-нибудь и я таким буду!».
— Прозит, господа! — поднял наполненный пузатый бокал хозяин квартиры.
Жора, не глядя, нажал на клавишу магнитофона. Полилась тревожная, как-то странно щекочущая нервы, песня АББЫ «Деньги-деньги».
Артист блаженно закрыл глаза и откинулся на спинку кожаного кресла.
— Ну как, Джонни? Перековка в супермены состоялась? Идиотские иллюзии о долге, совести, морали и подобную бодягу ты, наконец, выбросил в унитаз и слил за ними воду? — с улыбкой поинтересовался Генрих.
— Да. Очень похоже на то!
— Весьма похвально! Глотнем за это славное знаменательное перерождение!
Прозрачные разноцветные бокалы из богемского хрусталя сошлись с чистым звоном, напомнив мне маленькие церковные колокола, слышанные в Нижнем Новгороде, куда ездил с мамой прошлым летом.
У входной двери раздался настойчивый звонок.
Серый нервно встрепенулся:
— Кто это?
— Пока не в курсе. Но не дергайся, дурашка! Накрайняк, уйдем через балкон. Внизу цветочный газон. Можно смело прыгать.