Снежный путь
Шрифт:
— Ну как… Свара тогда кипела вообще жуткая — вражины лезли со всех сторон просто эшелонами… И он здесь, в первых рядах и бился в «Витязе»…
— Так у них ещё место под пилота предусмотрено?
— Ну да. Только код доступа умер вместе с создателем. Старейшины пытались его вскрыть, но… — Неожиданно Сарп замолчал и отвернулся. Видимо, сболтнул лишнего. Но Охотник спросил:
— Не смогли?
— Да… Не смогли… — Нехотя ответил майор. — Оказалось, что код завязан на механизм самоуничтожения. При попытке взлома включает цепную реакцию в энергоносителях… Брешь в как
— А как же он погиб, если ты говоришь, что броня — непробиваемая?
— А её и не пробили. На него сверху уронили тяжёлую транспортную платформу… Искорёжило всё страшно. Парня всё же достали, но спасти не смогли… и теперь он один из этих… — Сарп поморщился.
— Из имплантоидов?
— Угу. Он тебя, кстати, вчера к Дому Совета и вёл…
— Но почему хотя бы ему не сохранили память? Ведь такой потенциал сгубили…
— Ага. Потенциал. А ты знаешь, чего он в драку-то лез вместо того, чтобы спокойно себе сидеть в исследовательском центре?
— И чего?
— А того, что настоящий мужик был, с кремниевыми яйцами. И, когда где-то возникала заваруха — не мог сидеть спокойно в отличие от этих своих драных яйцеголовых коллег… От того и не стали ему память сохранять. Как только он осознал бы — во что его превратили — наверняка тут же начал бы мочить всех, кто на дороге попадётся…
— А может не стал бы?
— Э-э-э… Ты его просто не знал, парень…
— И именно поэтому у всех остальных тоже удаляют память?
— И поэтому и потому, что когда индивид, ставший имплантоидом, осознаёт, что он теперь — на 60 % механизм, у него незамедлительно начинает ехать крыша. И никакие разговоры о долбаном долге, сознательности и прочей лабуде уже не помогают — шарики за ролики заходят по-любому. А интегральные импланты жёстко пытаются удержать его в реальности. От того происходит внутренний конфликт машины и человека, но человек, как животное хитрое и коварное, всегда побеждает…
— Побеждает?
— Ага. Процент самоубийств среди «нестёртых» всего-навсего 100 %. Башку себе разносят, разбрызгивая мозги кашей по стенам, — и вся недолга.
На какое-то время повисла тяжёлая тишина, и они молча шли по изувеченной земле. Но Охотник опять не выдержал и задал очередной вопрос:
— Я так понял, ты учёных не очень любишь?
Сарп остановился и на этот раз очень серьёзно, разведя руки в стороны, показывая ими на окружающее, спросил в ответ:
— А за что их любить? За это?!
— Но ты ведь другого и не знал.
— Зато я много читал и слушал…
Охотник не ответил, и они снова возобновили движение. До Внешних Ворот было уже совсем недалеко. Уже подходя к ним, он задал очередной вопрос:
— Скажи, а разве нельзя как-то оговорить, чтобы твоё тело после смерти не использовали в… э-э-э… таких целях?
— Нет. Хорошо сохранившиеся тела — страшный дефицит, поэтому хочешь ты того или нет, но если тебя угораздило помереть красивым, — то тебе прямая дорога в имплантоиды.
— А тебя осознание этого факта не угнетает?
— Нет. Если стану имплантоидом, то себя человека я всё равно не буду помнить.
И они опять замолчали. К воротам они подошли, не проронив больше ни слова. Рядом с воротами не наблюдалось никакого рычага, кнопки или пульта, но они начали открываться, из чего Охотник сделал вывод о том, что Сарп временно закрыл свой канал, обращаясь к неведомым стражам.
Как только ворота открылись, позади них массивной тенью, закрывая собой проход, выросла заслонившая полмира махина «Витязя». Охотнику стало не по себе, и он был уже не против оказаться с другой их стороны. С той, где до самого горизонта расстилалась засыпанная снегом равнина, кое-где покрытая пятнами выжженной земли.
— Ну всё, — сказал Сарп, — тебе пора.
— Но я так и не получил инструкций по направлению движения.
— Пока иди прямо. Инструкции получишь по гиперсвязи немного позже.
— Непонятная секретность. Сигнал, в отличие от устных инструкций, можно перехватить…
— Можно. Но вряд ли. К тому же даже мне не следует знать — куда ты пошёл. — Невесело произнёс майор. — Да и заодно опробуешь систему ориентирования в полевых, что называется, условиях…
— Систему ориентирования?
— Даже древние модели оснащались такой. А, впрочем, увидишь сам. Удачи!
— Удачи. — Ответил Охотник и пошёл за ворота, которые, как только он пересёк некую черту, сразу стали закрываться, скрывая за собой и майора и нависающего над Периметром «Витязя».
— Вернёшься — заходи — пропустим по стаканчику. — Донеслось до него через коммуникатор из-за окончательно закрывшихся ворот.
— Если вернусь… — Ответил он.
— Нельзя так говорить. — Снова зазвучало в ушах. — По нашей традиции уходящий на задание говорит: «Поставь бутылку в холодильник».
— Будь другом, — ответил он на это, — поставь две…
С другой стороны раздался смех, после чего динамик голосом майора изрёк:
— Хорошо, но одна — за твой счёт. Счастливой охоты, Охотник. Отбой.
Коммуникатор пару раз пискнул, подтверждая окончание сеанса связи, и замолчал. Охотник недолго постоял, глядя вперёд, на уходящую к горизонту белизну, потом глубоко вздохнул и, сказав сам себе: «Приступим», — двинулся в начавшее светлеть на горизонте небо. Под ногами захрустел наст, и его эпопея в качестве Охотника за Фантомами началась. И стена Внешнего Кольца Периметра оставалась с каждым шагом всё дальше и дальше в прошлом.
Глава 3. Ходовые испытания
Сообщение по гиперсвязи пришло тогда, когда стена Периметра уже исчезла из пределов видимости, и когда Охотник успел уже передумать целую кучу сопутствующих его движению мыслей. Например, он знал уже, что Солнца не видно потому, что в воздухе носятся немеряные тонны сажи, пыли и копоти, медленно оседающие на землю, но снег при этом был совершенно белый, и его это удивляло. Он снова обратился к базам данных «БВ» и тот послушно пояснил ему, что влага концентрируется как раз вокруг этих самых взвешенных в воздухе частичек вещества, поэтому снежинки и получаются вполне обычные — белые, какими они и должны быть.