Снова на привязи

Черепашка Гульнара

– Господин, ты нынче так грозно сверкаешь глазами. Позволь мне…

Ее речь прервал звук затрещины. Девица испуганно вскрикнула и, судя по глухому звуку, шмякнулась наземь.

– Я сказал тебе идти, - рыкнул Бомани.

– Да, господин, - заскулила девица. – Как скажешь, господин. Прости меня!

Снова пахнуло прохладным воздухом. Выскочила.

– Тьфу, пропасть, - буркнул с досадой шаман. – Что Бомани здесь устроил! В этом шатре что, все девицы племени валялись?! С этого борова сталось

бы!

Накато насторожила слух. Что это он такое сказал?

Бомани устроил что-то. Это он сам о себе? А еще – он что, сам не знает, кто в этом шатре валялся – он ведь хозяин этого шатра!

Догадка заставила похолодеть.

Дикая затея с изгнанием духа Бомани из его тела увенчалась успехом! И это – Таонга в теле прежнего шамана. До Накато вдруг дошло, что и резкие интонации в его голосе были ей знакомы – и свойственны они были именно Таонга. Не Бомани.

Девушка по-прежнему соображала скверно. Но раз мелькнувшая смутная догадка превратилась в твердую уверенность.

Да, это – Таонга. Иначе и быть не могло – потому что дух прежнего шамана должен был покинуть тело под действием дыма!

Опять же: кто такое видел, чтобы Бомани отказался от девицы, которая сама себя предложила?! И на поднос с едой он внимания не обратил – а Накато явственно ощущала разливавшийся аромат жареного мяса с травами.

Вот только…

Таонга бросил Накато валяться беспомощно, только напоил ее противоядием – по его словам. Почему он ей не помог? Почему разговаривал с ней с таким презрением и отвращением? Так пренебрежительно заявил, что ее на то, что она сделала, толкнула похоть.

А еще он смеялся над нею. Смеялся, когда понял, что она приняла его за Бомани!

Нет, может, ей кажется? У нее, должно быть, ум за разум зашел – голова-то по-прежнему разламывается, и так тошно и муторно!

Шаман все шарил по своим корзинам, что-то доставал оттуда. Наконец подошел к ней, уселся рядом.

– Значит, говоришь, не знаешь – чего добивается твой хозяин? – протянул он. – Что ж, попробуем спросить у него самого!

– Таонга, - выдавила Накато. – Это ведь ты!

– А сообразила. Разумеется, это я, - он ухватил грубо ее руку, принялся крутить во все стороны. – Печать сведена или невидима, - пробормотал, говоря, видимо, сам с собой. – Но я ж помню, где она была! Наверняка она должна быть там же, где я ее и видел.

Печать! Через нее можно дотянуться до Амади.

Помнится, магистр Энистан из башни колдунов сумел дотянуться до ее хозяина даже тогда, когда тот находился где-то между миром явленным и потусторонним, запертый и беспомощный. Дух колдуна находится тогда в кристалле. И обращение к печати не просто выдернуло его из заточения, но и заставило появиться во плоти в башне Ошакати.

Неужели Таонга сейчас сумеет так же?!

– Ты

же, - проговорила она с трудом. – Ты говорил, что мы будем вместе!

– А мы теперь вместе, - хмыкнул шаман. – Мы вдвоем в этом шатре – только ты и я.

– Так тяжело, - выдохнула Накато.

– Ничего. Потерпишь.

– Дай хотя бы воды…

– Обойдешься, - бросил он. – Я тебе оставил жизнь не для того, чтобы поить и кормить. От мертвой тебя не будет проку – только поэтому ты еще дышишь. Но без воды ты в ближайшие дни не подохнешь.

– Таонга, - глаза защипало – только слез не было. Веки оставались плотно сомкнутыми.

Как он может такое говорить?!

Жестоко, безжалостно. Совсем не похоже на то, что говорил до этого, когда оба находились в мире сна. Откуда столько ненависти? Что с ним произошло при переходе – может, это дым цвета червя так подействовал?

– Ты ведь хотела остаться навсегда в потустороннем мире, - в голосе шамана прозвучала усмешка. – Ну, так твое желание скоро сбудется! Не будет больше ни шхарт, ни Фараджа, ни твоего хозяина. Ты разве не рада?

Рада? Он над нею издевается, да. Боги и духи, разве можно было скрывать столько ненависти, и ничем ее не выдать?

– Вот она, - проговорил шаман, больно тыкая пальцем в руку.

Аккурат туда, где находилась невидимая печать колдуна. Там сразу же появилось жжение – пока несильное. Накато инстинктивно попыталась вырваться – куда там!

– И как ты так скоро пришел в себя после дыма? – пробормотала она.

– Не твое дело, - грубовато отозвался Таонга. – Тебе не удастся!

Подлая гиена! Если бы только гнев мог придать сил. Она бы не только проломила ему голову, но и разнесла этот клятый шатер вместе с половиной кочевья!

Хрипло застонала. Она даже приподняться не могла. Доползти бы до полога, хоть горсть снега в рот сунуть – вместо глотка воды. Да куда там!

Тем более, что шаман рядом сидит, крепко вцепившись в ее руку.

– Почему, - выдохнула Накато. – За что так со мной?

– За что? – хмыкнул он. – Может, за то, что навлекаешь несчастья на племя вместе со своим хозяином? За то, что исполняешь все его приказы, каждый из которых по шагу ведет нас к гибели. За мою смерть.

– Я же помогла тебе…

На это он только негромко рассмеялся.

– Я не могла иначе. Ты можешь свести печать?

– А зачем мне ее сводить? – шаман удивился. – Через нее я дотянусь до твоего хозяина. Иначе я так и не узнаю, что он уготовил нам всем – и не сумею разрушить его козни.

– Хорошо, - шепнула Накато. – Но потом… ты можешь свести ее? Я буду свободна от его воли. Мы сможем быть вместе, - она задохнулась и теперь пыталась отдышаться – слишком много слов, она так торопилась их сказать!