Соблазнение в академии
Шрифт:
«Жду в мастерской».
Такое короткое сообщение, а вызвало целую бурю эмоций. Я скатилась по лестнице, быстро выпила малинового отвара, обожглась, тихо выругалась, чтобы не разбудить Марийку, и шустро оделась. Выскочила за дверь и, поскальзываясь на тонком насте, рванула к воротам. Чтобы практически врезаться в Яна.
— Не смог ждать, — просто сказал он, жадно разглядывая меня.
А для меня мир словно вновь обрел краски. Снег стал белее, небо синее. А мужчина, что стоял передо мной казался таким красивым, что на него было больно смотреть.
Мы
Несколько мгновений прежняя я пыталась достучаться до разума, но оказалась сметена и погребена под новыми ощущениями. Такими яркими и сильными, что у той прежней меня просто не было шанса. Я таяла. Нет, плавилась. Жаркое, почти болезненное чувство разворачивалось в теле, выжигая страхи и сомнения. Ноги стали слабыми, и я сползала бы на снег, если бы Ян не держал меня так крепко, что мне нечем было дышать. Поэтому я дышала им.
20-е Снеговея.
20-е Снеговея
— Тебе не кажется, что все происходит слишком стремительно?
— Нет, Вера, не кажется, — я чуть улыбнулась. — Мы знакомы с Яном больше трех месяцев.
— Люди присматриваются друг к другу годами.
— А мы не люди, — влезла в разговор Есения, — у нас есть обряд.
— Это не панацея, — Вера нахмурилась.
Я вздохнула. С тех пор, как сказала подругам, что дала согласие на помолвку, прошла седьмица, и такой разговор заводится по несколько раз на день. А Вера все еще настроена скептично. Как и Марийка. Та вообще воспринимает Яна в штыки.
— Не панацея, — легко согласилась Еся, — гарантия.
— Чего? — скривилась Вера, прекрасно зная ответ.
— Счастливой совместной жизни, — не обманула наши ожидания подруга.
— Ну подумай сама, — тоже не в первый раз, сказала я. — Что мне терять? Я люблю Демьяна, он любит меня. Государь с радостью одобрит нашу помолвку. А порталы станут гарантией мира.
— Звучит слишком гладко, — непримиримо заявила Вера.
— Ну хоть что-то у меня должно быть гладко? — мягко сказала я.
— Прости, — тут же сбавила тон подруга, — я знаю, что у тебя было не самое легкое детство. И вся это ответственность…
— Тебе не за что просить прощения. Я знаю, ты волнуешься за меня. И ценю это.
— Поговорим после занятия, — ткнула меня в бок Есения.
Вера тоже заметила нового наставника, открыла альбом и приготовилась записывать все, что бы он ни сказал.
Мужчина был пожилым и необычайно тучным. Среди одаренных такие встречаются редко. Среди учеников, например, ни одного. Хотя тут могут быть виноваты занятия Долохова.
— Меня зовут Антон Гореев, я наставник всего третьего года на зимний триместр. Буду проливать свет на один очень важный аспект ваших способностей — ответственность за их использование.
Мужчина говорил быстро, но с короткими паузами, во время которых шумно вдыхал воздух. От того казалось, что он задыхается.
— Конечно, базовые правила вам известны. Назовите их. Да, вы сударыня.
Анфиса
— Запрещается применение магии для нанесения вреда. Запрещается самостоятельное создание боевых артефактов. Запрещается изготовление некоторых зелий.
— Это все?
— Ну, — Анфиса качнула головой в мою сторону, — что-то насчет иллюзий тоже было. Не помню.
— Садитесь сударыня, вы правы. Каждый из одаренных ограничен в своих действиях. И иллюзионисты могут принести не меньше вреда, чем боевики.
Я вспомнила принцессу Изабеллу, когда та в беспамятстве лежала на кровати — бледная и хрупкая, как увядающий цветок. Да, мой дар тоже может быть опасным, хотя я и не была виновата в случившемся.
— Давайте запишем основные источники, к которым мы будем обращаться на занятиях, — несмотря на то, что с начала урока прошло минут десять, наставник говорил все так же странно. Словно только что оббежал академию по кругу. — Во-первых, Международный этический кодекс. Он принят во всех крупных странах, кроме разве что, Земли Обетованной. Во-вторых, Державные статуты. Его мы будем разбирать подробнее всего. И в-третьих, Хроники. Туда, как вы знаете, вошли самых громкие и спорные дела. Например, дело Жаркова. Помните такое?
Занятие оказалось интереснее, чем можно было судить по названию. Сбивчивое и шумное дыхание наставника стало неважным, когда он начал красочно и подробно рассказывать про памятные преступления одаренных прошлого.
— Так что даже бытовой артефакт может стать смертельным орудием в умелых руках, — время занятия подошло к концу, и наставник принялся собирать со стола бумаги. — Без четкого регулирования тут не обойтись, как видите. Именно поэтому самые сильные артефакты становятся собственностью державы. Спасибо за занятие. Увидимся в пятницу.
— Может мне в наставники пойти? — задумчиво сказала Вера, глядя в спину наставника, который, тяжело перенося вес с ноги на ногу, выходил из класса.
— У тебя получится, — тут же согласилась Еся. — Ты любишь учиться и учить.
Вера подозрительно взглянула на подругу, но кроме приторного тона, которым Есения пропела эти слова, придраться было не к чему.
Я улыбнулась. Я вообще очень часто улыбалась в эту седьмицу. Губы сами растягивались по делу и без.
— Спасибо за платья, — сказала Вера, когда мы шли ко мне, — они как всегда прекрасны.
— И вам спасибо за подарки, — с нажимом сказала я, открывая дверь, — знаю, сколько для этого требуется сил и времени.
Я и в прошлом году заказывала подругам платья. Они не могли позволить себе такие излишества, а я не могла оставить девушек без достойных нарядов.
— Жаль, что тебя не будет, — вздохнула Есения, пристраивая шубку на вешалку.
— И мне, — чуть покривила душой я.
Снег быстро таял на полу, оставляя неопрятные лужицы. Я переступила через них и мимо Любавы, которая уже стояла наготове с тряпкой в руках, направилась первой мыть руки. Вернее сбежала, стараясь урвать хоть несколько мгновений передышки.