Соболиная вершина
Шрифт:
Последние три месяца я делала все возможное, чтобы забыть о том свадебном танце. Чтобы прогнать эти чувства и забыть о нем. Я даже сходила на одно — и только — свидание.
Парень был постоянным посетителем кофейни. Он появился на тридцать минут позже того времени, на которое мы договорились встретиться в «Костяшках», а после того как мы поели, сказал, что забыл бумажник, и мне пришлось платить.
Разве влюбиться в хорошего человека, прекрасного отца — не лучше ли? Даже если он не знал о моих чувствах? Конечно. В какой-то степени.
Возможно,
Если быть честной с собой, то я была не готова к отношениям. Мне нужно было сделать больше маленьких шагов. Больше прыжков. Я все еще открывала для себя, что мне нравится, а что нет.
Поэтому, пока я работала над собой, я хранила его в своем сердце. Он был бы моим солнечным лучом, отгоняющим дождь.
— Бззз, — он издал звук самолета, когда ложка со сладким картофелем пролетела над подносом Алли.
Наблюдать за ними вместе было захватывающе интересно. Наблюдать, как эта связь становится все крепче и крепче. С каждым днем он, казалось, все больше и больше влюблялся в свою дочь. И любовь была взаимной.
Голубые глаза Алейны заблестели, когда она широко раскрыла рот, чтобы взять ложку-самолетик.
Я улыбнулась, и это была первая настоящая улыбка за весь ужин.
Алли дрыгала своими пухлыми ножками, отщипывая маленькими пальчиками стручковую фасоль и запихивая ее в рот. Ее слюнявчик со словами «Кулдык-кулдык» в честь индейки был измазан картофельным пюре. Немного было даже у нее в волосах.
Матео использовал ложку, чтобы вытереть ее подбородок.
— Ты в полном беспорядке, Росточек.
Он начал называть ее Ростком вскоре после свадьбы Вэнса и Лайлы. Впервые я услышала его за семейным ужином за этим самым столом, и мне пришлось уйти в ванную, чтобы скрыть слезы.
Через две минуты Вэнс улизнул, чтобы проведать меня.
Папа называл Элси — Ростком, а Хэдли — Мармеладкой.
Вэнс предложил поговорить с Матео и попросить его выбрать другое прозвище. Но я сказала ему, чтобы он оставил все как есть. Моей сестре понравилось бы иметь общее прозвище с Алейной.
А поскольку я не хотела, чтобы Хэдли осталась в стороне, я стала называть Алли — Мармеладкой.
Иногда это было не так больно. Иногда больнее.
Сегодня... сегодня был плохой вечер.
Я скучала по своим сестрам.
Я скучала по отцу.
Мне не нравился День благодарения.
10. ВЕРА
Март
— С днем рождения, Мармеладка, — я подняла Алейну на руки и чмокнула в щеку.
Она захихикала, когда я пощекотала ее бок, затем что-то залепетала, показывая игрушечную машинку, зажатую в кулаке.
— Машина, — сказала я.
— Ма.
— Почти близко, — я снова поцеловала ее в щеку. — Посмотри, какая ты сегодня милая.
Ее волосы были заплетены в две маленькие
Болтовня доносилась из глубины дома, и, учитывая вереницу машин, припаркованных у входа, я, скорее всего, прибыла на день рождения последней. Но я проработала большую часть дня в кофейне, чтобы Лайла могла взять выходной.
По приказу Талии, на последнем месяце беременности она должна была сбавить обороты. Но вместо отдыха Лайла провела субботу, нанося последние штрихи в детской. Пройдет совсем немного времени, и на свет появится еще один Саттер. Мальчик, которого дядя Вэнс и Лайла назовут Треем.
Я уже любила его.
— Пойдем найдем всех, — сказала я Алли, неся ее на руках по коридору.
На кухне было пусто, но остров был заставлен бокалами. Под стеклянным куполом на стойке стоял праздничный торт. Он был украшен разноцветными радужными завитками — без сомнения, творение Лайлы. Еще одно свидетельство того, что ей нелегко далось это испытание.
Подарки лежали на обеденном столе, включая плюшевого единорога, которого я принесла с лофта. Я добавила его в кучу две минуты назад, а затем выскользнула на крыльцо, чтобы позвонить в дверь.
В доме Энн и Харрисона никто не пользовался дверным звонком. Посетители ранчо знали, что нужно просто постучать, просунуть голову внутрь и крикнуть. Тем более что большинство них были их детьми.
Но Алли любила дверной звонок. Нажимать на него. Отвечать на него. Всякий раз, когда я знала, что она здесь, я звонила в дверь, дожидалась ее легкого топота ручек и коленей, затем открывала дверь и обнаруживала ее ползущей к входу.
— Ты уже здесь, — Энн высунула голову из гостиной и улыбнулась, махнув мне в сторону шума. — Иди к нам, милая.
Вся семья собралась в комнате. Все взгляды были прикованы к телевизору и баскетбольному матчу. Джаспер организовал семейный конкурс по составлению прогнозов на баскетбольный чемпионат «Мартовское безумие», и первый раунд игр был в самом разгаре. Учитывая, что я выбрала команду основываясь на их цветах, я не особенно надеялась на победу.
Матео сидел на диване рядом с Харрисоном и Вэнсом. Все трое мужчин сидели на краешках своих мест, когда до конца игры оставалось меньше минуты.
— Бросай! — крикнул Харрисон.
— Где фол? — фыркнул Нокс, проводя рукой по своей бороде.
— Давай, Тимми, — Матео вздохнул. — Сделай их.
Я наклонилась ближе к Энн.
— Они ведь понимают, что игроки их не слышат?
Она рассмеялась и обняла меня за плечи.
— Как работа?
— Хорошо. Где Лайла? — она доверяла мне управление кофейней, но я также знала ее достаточно хорошо, чтобы понять, что ей нравится полный отчет о проведенном дне.
— Она устала, и я отправила ее прилечь. Хотя я сомневаюсь, что ей удастся заснуть, когда эти парни кричат у телевизора, — Энн закатила глаза. — Затыкать им рот бессмысленно. Поверь мне, я пробовала.