Собрание сочинений Том 2
Шрифт:
— И только, еслиона будет украдена и пропадет без вести. В противном случае, если Райнер с нею попадется, то… будет следствие.
— Да, но мой муж все-таки не будет отвечать, потому что он ничего не знал? Я скажу, что я… сожгла ее, изорвала…
— Да, что до вашего мужа, то он вне всяких подозрений.
— Держите же ее, берите, берите, — произнесла, дрожа, Женни.
Она выбежала из кабинета и через час вернулась с шелковым кошельком своей работы.
— Здесь
— Что вы такое задумали, Евгения Петровна! Вспомните, что вы делаете!
— Берите и ступайте, приготовьте ему какое-нибудь платье: он ночью будет у вас.
— Как вы это сделаете? Подумайте только, у нас не старая, не прежняя полиция.
— Ах, идите бога ради домой, Дмитрий Петрович. Я все обдумала.
Розанов положил в карман подорожную, деньги и отправился домой.
Женни возвратилась в свою спальню, пожаловалась, что она нехорошо себя чувствует и, затворив за собою дверь из детской, опустилась перед образником на колени.
Темные лики икон, озаренные трепетным светом лампады, глядели на молящуюся строго и спокойно.
В детской послышался легкий старческий сап няни.
Евгения Петровна тихо прошла со свечою по задним комнатам. В другой маленькой детской спала крепким сном мамка, а далее, закинув голову на спинку дивана, похрапывала полнокровная горничная. Хозяйка тем же осторожным шагом возвратилась в спальню. Вязмитинов еще не возвращался. В зале стучал медленно раскачивающийся маятник стенных часов.
Женни осторожно повернула ключ в заветной двери.
Райнер спокойно сидел на краю ванны.
— Вы можете уходить нынче ночью, — начала торопливо его спасительница, — Вот вам свеча, зеркало и ножницы: стригите ваши волосы и бороду. Ночью я вас выпущу через подъезд. Розанов будет ждать вас дома. Если услышите шаги, гасите свечу.
— Евгения Петровна! зачем вы….
— Тсс, — произнесла Женни, и ключ снова повернулся.
В одиннадцать часов возвратился Вязмитинов. Он очень удивился, застав жену в постели.
— Я очень нездорова, — отвечала, дрожа, Евгения Петровна.
— Что у тебя, лихорадка? — расспрашивал Вязмитинов, взяв ее за трепещущую руку.
— Верно, лихорадка: мне нужен покой.
— За доктором послать?
— Ах, мне покой нужен, а не доктор. Дайте же мне покою.
— Ну, бог с тобой, если ты нынче такая нервная.
— Да, я в самом деле чувствую себя очень расстроенной.
— Я тоже устал, — отвечал Вязмитинов и, поцеловав жену в лоб, ушел в свой кабинет.
Женни отослала горничную, сказав, что она разденется сама.
Наступила ночь; движение на улице совершенно стихло; часы в зале ударили два.
Женни осторожно приподнялась с кровати
— Пора! — шепнула Женни, отворив дверь Райнеровой темницы.
Райнера невозможно было узнать. Ни его прекрасных волос, ни усов, ни бороды не было и следа. Неровно и клочковато, но весьма коротко, он снес с своей головы всю растительность.
— Скорей и тише, — шепнула Женни.
Райнер вышел по мягкому ковру за драпировку.
— Вы губите себя, — шептал он.
— Вы здесь губите меня более, чем когда вы уйдете, — так же тихо отвечала, оглядываясь, Женни.
— Я никогда не прощу себе, что послушался вас сначала.
— Тсс! — произнесла Жени.
— Для кого и для чего вы так рискуете? Боже мой!
— Я так хочу… для вас самих… для Лизы. Тсс! — опять произнесла она, держа одною рукою свечу, а другою холодную руку Райнера.
Все было тихо, но Женни оставила Райнера и, подойдя к двери детской, отскочила в испуге: свеча ходенем заходила у нее в руке.
С той стороны двери в эту же щель створа глядел на нее строгий глаз Абрамовны.
— Зачем ты, зачем ты здесь, няня! — нервно шептала, глотая слова, Женни. — Спи, иди спи!
Абрамовна отворила дверь, перешагнула в спальню и, посмотрев на Райнера, повертела свою головную повязку.
— Я тебе расскажу, все расскажу после, — пролепетала Женни и, быстро вскочив, взяла Райнера за руку.
— Куда? страмовщица: опомнись! — остановила ее старуха. — Только того и надо, чтобы на лестнице кто-нибудь встретил.
Старуха вырвала у Евгении Петровны свечу, махнула головою Райнеру и тихо вышла с ним из залы.
Женни осталась словно окаменелая; даже сильно бившееся до сих пор сердце ее не стучало.
Легкий звон ключа сказал ей, что няня с Райнером прошли залу и вышли на лестницу.
Женни вздрогнула и опять упала на колени.
Абрамовна с Райнером так же тихо и неслышно дошли по лестнице до дверей парадного подъезда. Старуха отперла своим ключом дверь и, толкнув Райнера на улицу, закричала пронзительным старушечьим криком:
— Если не застанешь нашего доктора, беги к другому, да скорее беги-то, скорее; скажи, очень, мол, худо.
Райнер побежал бегом.
— Да ты бери извозчика! — крикнула вдогонку старуха и захлопнула двери.
Райнер взял первого извозчика и, виляя на нем из переулка в переулок, благополучно доехал до розановской квартиры.
Доктор ждал гостя. Он не обременял его никакими вопросами, помог ему хорошенько обриться; на счастье, Розанов умел стричь, он наскоро поправил Райнерову стрижку, дал ему теплые сапоги, шапку, немного белья и выпроводил на улицу часа за полтора до рассвета.