Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
— Здесь.
— Павел Доронин дома?
— Видать, дома.
— Крой к нему, пускай соберет свою бригаду. А я со «Светлотруда» своих притащу. Поди-ка ты — четыре дня! — ворчал Антон Антонович.
— Желаю удачи! — буркнул инженер.
— Я бы попросил вас пойти с этими рабочими на электростанцию, — сказал Сергей Иванович. — Я очень прошу.
Тот пожал плечами.
— Пожалуйста! Но никаких гарантий…
— Конечно. Я вас прошу!
Сергей
С вокзального холма Сергей Иванович увидел шествие комсомольцев. Поток факельных огней заливал Коммунистическую улицу. Пламя скакало, переливалось, дрожало, огненная река медленно стекала по склону холма в город, который был погружен во тьму.
Сергей Иванович сел в машину, съездил домой, переоделся, забинтовал обожженную руку и поехал на торжественное заседание в городской театр.
На площади перед театром собралась огромнейшая толпа. Горели факелы. Люди танцевали, пели. На эстраде, сколоченной кое-как, выступала «Синяя блуза», ей восторженно аплодировали. В углу площади дед-раешник, забравшись на грузовик, потешал людей своей сказкой. Всюду — пиликанье гармошек, металлический стук бубнов, развеселая дробь плясунов.
Киномеханики натягивали между телефонными столбами экран, около киноаппарата суетились люди. Картина «Поцелуй Мэри» была уже доставлена на площадь и ждала своего времени.
Карнаухов и Оля (она только что приехала из Двориков), увидев Сергея Ивановича, замахали ему руками. Рядом с ними Сторожев увидел Виктора и незнакомую девушку.
Виктор подошел вместе с Карнауховым к Сергею Ивановичу.
— Познакомьтесь, — сказал он Сторожеву. — Это моя… моя жена — Елена Компанеец. — И покраснел.
— Быстро писатели женятся! — пошутил Сергей Иванович и окинул взглядом Лену. Она ему поправилась: серьезная, складная такая. Ничего…
— Ну как, Сергей Иванович? — спросил сияющий Карнаухов. — Не скучновато у нас?
Сергей Иванович ткнул его пальцем в живот.
Карнаухов рассмеялся.
— Что же ты отстаешь от беспартийных? — сказал Сергей Иванович: — Обогнал тебя поэт.
— Ну уж, ты уж…
— Он меня не хочет брать замуж, дядя, — сказала Оля и лукаво посмотрела на Карнаухова. — Говорит — неученая, темная.
— Ну, и ты туда же…
Теперь смеялись все.
— Ну, веселитесь, ребята, а я пойду говорить. Разыщу вас…
Часа через три Сергей Иванович приехал на электростанцию. Там небритый инженер метался вокруг испорченных машин, ругался, чего-то требовал, кого-то искал…
Сергей
Когда свет погас, Лев запер мастерскую и прошел в заднюю комнату. Мити не было, он сидел в подвале с Петровичем; тот набирал очередную листовку.
Лев прилег на диван и тотчас заснул.
Он проснулся от бешеного стука, вскочил, медленно подошел к двери и откинул крючок.
В мастерскую ворвался Андрей.
— Что за черт! Я думал — ты умер! Тебя зовет Женя. Несчастье у них! Николая Ивановича и директора электростанции арестовали. Я случайно зашел к ним, относил Жене книжку. Мать в обмороке. Женя не знает, что делать, плачет, просит тебя прийти. Скорей!
Лев стоял.
— Ты что, не слышишь? — закричал вне себя Андрей. — Идем!
— Не пойду! Мне там нечего делать.
— Как — нечего делать? — Андрей побледнел, глаза его расширились, подбородок задрожал.
— Так. Если хочешь — ступай сам. Понятно?
— Подлец! — прошептал Андрей. Лицо его покрылось красными пятнами.
Он выбежал из мастерской.
И тут Лев замер.
На противоположной стороне улицы Лев увидел двух освещенных луной военных. Один из них качнул головой в сторону мастерской Льва. И тут же перешли через дорогу.
Лев одним прыжком кинулся к двери, запер ее и припал к окну. Военные остановились у мастерской и, как отметил Лев, переговаривались.
«За мной! — Лев задохнулся. — Кончено! Найдут типографию, найдут листовки — амба!»
Он заметался по мастерской, не зная, что делать, спрятал револьвер в пустую банку из-под клея, снова взял его оттуда, сунул под стол в кучу кожаных лоскутков, обшарил карманы, снова подбежал к окну: военные были у входа в мастерскую.
Лев бросился к сигналу, чтобы вызвать из подвала Петровича и Митю, но вспомнил, что энергии нет.
Он скрипнул зубами, постоял мгновение, чувствуя, что спина его покрывается липким потом. Подскочил к крану центральной трубы.
В дверь постучали.
Лев резким рывком открыл кран.
Стук повторился.
Лев отшатнулся от крана. Сердце билось так сильно, что удары его отдавались в голове.
В дверь стучали настойчивей.
На лбу Льва появилась испарина.
Он медлил.
Постучали еще раз.
— Кто там?
— Свои, свои! Откройте.
Лев медленно подошел к столу, нащупал свечку, зажег ее, долго возился с дверным крючком и впустил военных в мастерскую.