Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы

фон Гёте Иоганн Вольфганг

О, как пуста и как постыла жизнь, Когда она проходит в тусклой смене Тревог, трудов и сызнова тревог, И не предвидишь вожделенной цели. В ней только я и видел эту цель И радовался, ей гнездо свивая, Житейский рай, укромный уголок. Тем я и счастлив был, доступный всем, Помочь готовый делом и советом. Ее отец им дорог, думал я. Они мне благодарны. Как же им Не полюбить и дочь мою родную!

Священник

Для томной грусти время истекло! Совсем другие ждут тебя заботы! Дерзнуть о них напомнить мне, слуге Ничтожному?

В дни общего разброда Все взоры на тебя обращены, В тебе лишь видят силу и оплот.

Герцог

Лишь тот, кто счастлив, силой наделен.

Священник

Твои сомненья породила боль Израненного сердца твоего, Но мне она вменяет в долг — тебе Все высказать, как перед ликом бога; Сказать, что гнев в низах кипит ключом, А власть в верхах, чуть что, бессильно рухнет. Немногим это ясно. Но тебе Куда виднее, чем толпе бесправной. Без угрызений совести возьми Кормило власти в руки! Буря зреет! О родине радея, боль утраты Смири! Иначе тысячи отцов Своих детей безвременно лишатся И тысячи детей отцов своих Утратят. Плач надрывный матерей У гулких врат узилищ не умолкнет… О, принеси — как жертву на алтарь Отечества — своих мучений бремя! И все, кого спасти тебе удастся, К груди твоей отеческой прильнут.

Герцог

Не призывай из мрачных тайников Толпы ужасных призраков, которых Лишь дочь моя умела изгонять Одной лишь ей дарованною властью. Нет больше нежной силы, что мои Заботы в сон блаженный погружала! Действительность своим тяжелым грузом Меня грозится раздавить! Прочь, прочь! Скорее бы покинуть этот мир! И если мне не лжет твоя одежда, Веди меня в укромный монастырь, В монашескую келью. Там, в тиши Безмолвного затвора, дай покорно Разлуки мне дождаться с бренной жизнью.

Священник

Сан не велит препятствовать тебе! И все же я сказать тебе дерзну: Ни в гроб ложиться, ни скорбеть над гробом Не должен доброчестный человек. Он замыкается в себе и в сердце, Дивясь тому, потерянное сыщет.

Герцог

Все то, чем обладал ты, никогда До гробовой доски нас не покинет. Сколь бы ни длилось время, день за днем, Ты чувствуешь всегда отъятый член, Недостающий телу. В этом — мука! Кто жизнь разъятую спаять сумеет? Умершую — кто возвратит мне?

Священник

Дух! Дух человеческий, что всем владеет, Чем истинно он некогда владел. Так будет жить Евгения твоя В душе твоей. Та, что тебя учила Вновь видеть божий мир и жизнь твою От скверны защищала, нам грозящей Со всех сторон, покуда мир стоит. По-прежнему она — надежный щит: Ее безгрешности священный свет Погасит ложный блеск мирских соблазнов. Исполнись дивной силою ее, Тем приобщив ее к извечной жизни, Которой не порушить никому!

Герцог

Дай мне развеять морок тяжких дум, Порвать тенеты смерти! Да воскреснет И воцарится в сердце навсегда Твой образ, вечно юный, неизменный! Пусть воссиявший свет твоих очей Мне неустанно светит. Предо мной Иди, куда б ни шел я. Укажи Мне верный путь сквозь терний лабиринт! Нелживый сон,

стоишь ты предо мной, Какой была и будешь. Божество Задумало тебя как совершенство, И совершенством в вечности предел Вступила ты, со мной не разлучаясь.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

_{ГАВАНЬ. С ОДНОЙ СТОРОНЫ ДВОРЕЦ, С ДРУГОЙ — ЦЕРКОВЬ; В ГЛУБИНЕ СЦЕНЫ РЯД ДЕРЕВЬЕВ, ЗА КОТОРЫМИ ВИДНЕЕТСЯ МОРЕ}

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Евгенияпод прозрачным покрывалом на скамье в глубине сцены, лицом обращенная к морю. Воспитательница, судья— на авансцене.

Воспитательница

Мне предписанье властное велит, Покинув сердцевину королевства И стольный град, направиться сюда, К морской границе, в ваш далекий порт. Но шаг за шагом следует за мной Гнетущая забота. Потому Я и пришла к тебе, кого в народе Считают мужем праведным и добрым. Так будь же путеводной мне звездой! Прости, что я осмелилась с указом, Мне полномочья горькие дающим, К тебе явиться помощи просить. Давно и всюду чтут тебя: в прошедшем — Как адвоката, ныне — как судью.

Судья

^{(внимательно прочитав документ)}

Не за мои заслуги, за усердье Меня иные хвалят. Тем странней Мне кажется, что ты как раз меня, Кого сама же в праведниках числишь, Решилась посвятить в свои дела И мне прочесть дала бумагу эту, Способную лишь возмутить меня. В ней речь идет не о суде и праве, А о насилье, явном, неприкрытом, Хотя б его предначертала мудрость. Невинной, чистой девочки судьбу Отдать тебе на жизнь и смерть — иль, скажем Точнее: на полнейший произвол? И все, будь воин кто или купец, Должны тебе содействовать во всем И почитать слова твои законом?

^{(Возвращает ей бумагу.)}

Воспитательница

Будь справедлив и в этом деле. Разве Свидетелем лишь предписанье будет? И с пострадавшей ты поговори, Да и со мной, пожалуй, горемычной. Высокой крови пленница моя. Всех дарований и достоинств тьму Ей отпустила щедрая природа, И лишь закон в правах ей отказал. И вот она — в изгнанье. Мне велели От близких увезти ее тайком И вскорости на острова доставить.

Судья

Навстречу верной смерти от миазмов, Свирепствующих в тамошних местах. Она зачахнет в стороне чужой, Досрочно побледнеют ее щеки, И дивный образ, некогда пленявший Мужские взоры, сгинет навсегда.

Воспитательница

Не выноси вердикта так поспешно! Она невинна — в том сомненья нет, И все ж она причина грозных бедствий. Проказливый божок ее метнул Промеж двух станов яблоком раздора, И с той поры они живут в разладе: Один из них ее достойной мнит Высоких почестей, другой, напротив, Погибели ей хочет. Смелы оба. Так тайных козней страшный лабиринт Двойной петлей обвил ее судьбу. Коварство долго спорило с коварством, Пока нетерпеливый пыл одних В канун возвеличения ее Не убыстрил развязку. Тут враги Покончили с притворством и к насилью Прибегли, угрожая и престолу. И вдруг пришел указ: вину с виновных Немедля снять и устранить причину Безвинную великого раздора — Изгнать ее и заодно меня.