Собрание сочинений. Том 1
Шрифт:
Не растроганная, а страшная,
Ледяная, расплаты ждавшая
За разгром и гибель вчерашнюю,
За дивизию, мертвой павшую...
(Ту слезу, за четыре года
Не пролив ее ни при ком,
Лишь в Берлине, в конце похода,
Муж ваш с глаз сдерет кулаком!)
Вы сидели рядом и знали:
Он вас любит и рад вас видеть,
Но из госпиталя, как выйдет,
Он домой заедет едва ли.
Он
Но об этом с ним бесполезно.
Через месяц вы уезжали
Двумя встречными поездами.
Оба поезда опоздали,
Вы с ним ждали в холодном зале.
Ждали, жали друг другу руки,
Зная все и все же не зная,
Что отмерено с ним разлуки
Вам теперь без конца без края,
Что вам три беспощадных года
Будет помниться с двух сторон
Та свердловская непогода,
Заметенный до плеч перрон,
Снег, к летящим окнам прилипший,
Рев гудка на последней фразе,
Тот уральский день, разделивший
Вас двоих, как Европу с Азией.
Десять дней потом напролет
Вы качались на верхней полке.
А в душе - будто битый лед,
Будто смерзшихся слез осколки.
Так хотелось поехать с ним,
С дорогим своим, золотым,
Мыть, стирать бы ему рубашки,
Промывать ему в ранах гной,
Не женою, - не те замашки, -
Санитаркой простою в строй.
Только чтобы с ним всюду рядом,
А убьют - так одним снарядом.
Не хотела просить - откажет, -
Слава богу, характер знала.
Но к отъезду решила: скажет.
И в последнюю ночь сказала.
Сел, еще в бинтах, на кровати,
Стали ласковыми глаза.
Час молчал все, волосы гладя,
А потом отрезал: - Нельзя!
Досиди уж там, где сидела, -
Мне спокойней будет для дела.
–
Ну, а дело его - война,
Значит, снова молчи, жена!
Маша, доченька, мать встречала, -
Слезы радости на ресницах!
Не догадывалась, не знала,
Что на сердце у вас творится,
Что готова хоть завтра мать
Всё - и дом и дочь - побросать
И уехать - была бы воля!
–
В дальний край, где поет свинец,
Где в неведомом снежном поле
Насмерть бьется с врагом отец.
Собрала таких же солдаток,
Как сама, целый вечер пела,
И, как муж говорит - "порядок",
К утру сердце
А какой осадок на дне -
Знать лишь мужу да вам - жене.
Письма, письма! Безбожно долго
Вас на Дальний Восток везут.
Дымный след протянут над Волгой,
С толкачом на Урал вползут,
Под Тюменью застрянут где-то,
Под Читою влезут в туннель
И дотащатся до Посьета
Хорошо как за пять недель.
От столов и до подоконников
Почта вечно полным-полна,
Из квадратов и треугольников
Заливает ее волна.
Под неслышный здесь грохот пушек,
Торопясь, с утра до темна
Сортируют трое девчушек
То, что пишет домой война.
Но не могут, как ни наметаны,
Все поспеть их глаза и руки, -
Штатом почты не предусмотрено
То, что целый народ в разлуке,
То, что как умирать ни больно,
Но, идя в атаку, чтоб жить,
Людям хочется в треугольник
Перед этим душу вложить.
Муж писал вам в неделю раз:
Жив. Здоров. Скучает по вас.
Сослуживцам привет. И дочке.
Все всегда на одном листочке.
С твердым росчерком, с точной датой
Так, как пишет солдат солдату.
И, бывало, вам, как лекарство,
Как от женских тревог спасенье,
Это через все государство
К вам пришедшее донесенье.
Иногда, то реже, то часто,
Приходили письма от сына:
Про товарищей, про начальство,
Про последнюю кинокартину
И про то, что теперь уж точно -
Не задержит их ни черта!
–
Они едут на фронт досрочно,
Весь их курс подал рапорта!
Над письмом его пригорюнясь,
Вы роняли слезы на скатерть, -
Как наивно боится юность,
Что войны на нее не хватит!
Машка - дочь, девчонка с косою, -
Все сидит, уткнувшись в газету:
– Мама, сколько лет было Зое?
–
И глаза отводит от света.
Мать все видит, все понимает:
Вот и эта спешит туда же
И сбежит еще, кто их знает...
– Не пущу, и не думай даже!
Час обиженно промолчала,
А потом тихонько, упрямо:
– Мам, а мама! Послушай, мама,
А ведь ты сама воевала!
Где-то вырыла с того света
Снимок ваш - в сапогах, в шинели -