Собрание сочинений. Том 50

Энгельс Фридрих

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА

33

Именно потому, что денежный образ стоимости является осязаемо воспринимаемой формой проявления, форма обраще-

рой есть действительные деньги и которая сводится к Д-Д’, деланию денег, наиболее осязаемо выражает движущий мотив и определяющий дух капиталистического производства. Про¬цесс производства кажется здесь лишь необходимым опосред-ствованием, действительно неизбежным злом при делании денег. Поэтому все страны с капиталистическим способом производства периодически охватывает горячка мошенничества, когда они хотят делать деньги без обременительного посредства процесса производства 8).

рывность капиталистического процесса производства, а вслед—

Тем не менее, если эта фигура обращения процессирующей капитальной стоимости фиксируется не как особенная форма проявления,

а как всеобщая и исключительная форма ее кругооборота, то ее иллюзорный характер сразу же бросается в глаза. Как всеобщая форма этот кругооборот является постоянно вращающимся кругом, в котором формы денежного капитала, производительного капитала и товарного капитала столь же постоянно исчезают, как и появляются вновь. Возвращение капитала от денежной формы к денежной форме в самом этом вращении является лишь постоянно вновь исчезающим воз-вращением, и в качестве исходного пункта и пункта возвраще¬ния мог бы с таким же успехом быть зафиксирован любой другой переходный пункт. То, что капитальная стоимость фиксируется как исходный пункт и пункт возвращения именно в ее образе денег, оказывается тогда просто субъективной ориентацией капиталиста. Но эта форма кругооборота сама собой указывает на другую форму кругооборота как на свою реальную, находящуюся на заднем плане, основу. Ее исходным пунктом являются деньги, превращенная форма товара. Для того чтобы превра¬тить ее из этого образа в производительный капитал, нужно предположить не только постоянное наличие средств производства, но и постоянное наличное бытие наемных рабочих. Но ведь рабочий, как мы уже видели в книге первой *, постоянно появляется как наемный рабочий на товарном рынке потому, что его в этом качестве постоянно выбрасывает на рынок капиталистический процесс производства. Следовательно, фигура

8) Карл Маркс. «Нищета философии и т. д.»

* См. настоящее издание, том 23, стр. 578—591. Ред.

34

К. МАРКС

ствие этого — форму кругооборота, в которой производитель” ный капитал и его функция, капиталистический процесс производства, образует исходный пункт, а следовательно — и пункт возвращения 9).

Взятая изолированно, сама по себе, фигура обращения

вания сокровищ, следовательно, формой рациональной монетарной системы, то есть меркантилистской системы. Вопреки просветительским проповедям современной политической эконо¬мии эта система все еще господствует в головах практиков, в особенности купцов 10). [12]

[10] Итак, если мы рассмотрим совокупный кругооборот капитала, то он состоит из последовательного ряда метаморфозов, в которых продессирующая капитальная стоимость попеременно функционирует в форме денежного капитала, производительного капитала и товарного капитала, чтобы возвратиться к своей первоначальной денежной форме, в которой она может вновь начать тот же самый кругооборот. Она движется от сферы обращения через сферу производства обратно к сфере обращения. Новые метаморфозы отчасти опосредствованы формальными метаморфозами товара, отчасти же они охватывают реальный метаморфоз, происходящий в процессе производства с элемен¬тами производства и самой стоимостью. Так как различные фазы, которые проходит капитал в своем кругообороте, опреде-9) В рецензии на первый том настоящего труда доктор Дюринг отмечает, что моя неизменная привязанность к скелету гегелевской логики заходит так далеко, что даже в формах обращения я открываю гегелевские фигуры умозаключений 14. Мое отношение к диалектике Гегеля очень просто. Гегель — мой учитель, и болтовня умничающих эпигонов, полагающих, что они покончили с этим выдающимся мыс¬лителем, мне просто смешна. Однако я позволил себе отнестись к моему учителю критически, снять с его диалектики покров мистицизма и тем самым существенно ео изменить и т. д., и т, д,

10) Например: «Что люди посеяли, то они и пожнут; и урожай, собираемый здесь, в самом деле стоит того, чтобы к нему стремиться; пусть поверхностные теоре¬тики и мнимые философы высмеивают и презирают это, как могут: ярко сверкающее золото, блестящее серебро — вот богатство,., такие прекрасные вещи, какие только мог явить этот мир; и современный преуспевающий и порядочный торговец — будь то отдельный человек или целая страна — может гордо начертать на своей копилке девиз: «Да будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает!» 15» (Ernest Seyd. «Bullion and Foreign Exchanges». London, 1868, p. 534). Этот томный от любви к золоту и серебру господин Эрнест Сеид не является ни «поверхностным теоретиком» («shallow theo¬rist»), ни серьезным теоретиком, а стоит вне и ниже всякой теории. И если все же эту пухлую компиляцию расхваливают профессиональные авторитеты, лондонский «Eco¬nomist», «Money Market Review» и т, д., то это происходит оттого, что господин Эрнест Сейд (по его собственному признанию, англизированный немецкий купец) молчаливо присвоил себе все противоречивые взгляды из современных немецких учебников по «Купеческой арифметике». Последние выгодно отличаются универсальностью, ясным изложением решающих точек зрения и устранением бесполезных подробностей от от¬вратительных, пропахших духом Ломбард-стрит английских «Cambists» 16.

ВТОРАЯ

КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 35

лены функционально и каждый из соответствующих им метаморфозов обусловливает последующий, то они могут протекать лишь во временной последовательности. Эта последовательность в то же время включает постоянное сравнение происшедше¬го в кругообороте изменения величины стоимости капитала со стоимостью, которую он имел, входя в предыдущую стадию. Если обособление стоимости по отношению к образующей стои¬мость силе, рабочей силе, начинается с превращения денег в рабочую силу и осуществляется в процессе производства как господство капитала над рабочим, то оно с не меньшей силой проявляется в этом самостоятельном кругообороте, где формы денег, товара, элементов производства являются лишь преходя¬щими формами функционирующей капитальной стоимости и где последняя сравнивает себя как произведенная величина стоимости со своей неизмененной величиной стоимости на более ранней стадии, сравнивает свою нынешнюю величину стоимости со своей прошлой величиной стоимости 11).

Что денежный капитал, производительный капитал, товарный капитал являются не особенными видами капитала, а лишь различными функционально определенными формами, или изме-няющимися состояниями, одной и той же процессирующей капитальной стоимости, которые она принимает и сбрасывает на определенных стадиях своего кругооборота, чтобы возвра¬титься к своей первоначальной форме и затем вновь описывать тот же самый кругооборот форм, — это элементарная очевид¬ность. Однако политическая экономия так и не достигла ясно¬сти в этом вопросе, в чем сможет убедиться читатель в книге четвертой (III том), где рассматривается история теории17. Причина очень проста. Политическая экономия берет формы проявления экономических отношений в сложившемся, гото¬вом виде, в котором они выступают на поверхности, не иссле¬дуя скрытого процесса развития этих форм. В явлении — и это сбивает с толку захваченного видимостью наблюдателя — формы и функции, которые капитальная стоимость принимает на особенной стадии своего кругооборота и которые, следовательно, образуют простые моменты ее движения, окостеневают

11) Сколь мало С. Бейли, который был одним из немногих глубоко образован¬ных банкиров Англии, разбирался в капиталистическом процессе обращения, и на¬сколько был он вправе критиковать Рикардо, могла бы доказать уже одна его фра-ва: «Стоимость есть соотношение между одновременно существующими товарами, так как только такие товары могут обмениваться друг на друга» (1. с. [S. Bailey. «А Critical Dissertation on the Nature, Measures and Causes of Value». London, 1825, p. 72]; это списано у Маклеода и других). Следовало бы полагать, что функциони¬рование стоимости как капитала делает невозможными подобные ребяческие воззрения.

36

К. МАРКС

и обособляются. Вследствие этого они кажутся функциями особенного вида капитала или исключительной функцией особенного рода капиталистов. Подробнее это будет показано в книге третьей. Тем не менее было бы полезно, забегая вперед, привести здесь пример такого превращения формы. Возьмем последнюю стадию обращения капитала в фигуре I, то есть Т’ —Д’ где капитальная стоимость функционирует как то¬варный капитал. Акт Т’ —Д’, продажа пряжи со стороны капиталиста в вышеприведенном примере, для покупателя есть Д — Т, или купля пряжи. Теперь предположим, что капиталист продает не потребителю, а такому покупателю, который хочет снова продать пряжу. Для капиталистического производителя пряжи кругооборот его капитала завершен, как только пряжа продана. Но в действительности он не завершен для представ¬ленной в форме пряжи стоимости, и он не будет завершен, пока пряжа является товарной формой представленной в ней части общественного капитала.

Пряжа может пройти еще через руки всех тех, кто ее покупает и опять продает. Это есть постоянное повторение акта Т — Д. Окончательно совершается этот акт, или превращение товарного капитала в денежный капитал, этот последний метаморфоз капитала, являющийся в действительности также последним, окончательным Т — Д, только с продажей товара потребителям, независимо от того, делают ли эти последние его предметом индивидуального или производительного потребления. Лишь тогда с общественной точки зрения совершает¬ся Т—Д, метаморфоз пряжи в деньги—для продавца, [де¬нег] в потребительную стоимость — для покупателя. Но на поверхности дело представляется иначе. Для капиталистического производителя пряжи в кругообороте его капитала Т’ — Д’ является, быть может, последним метаморфозом, как только пряжа продана, хотя пряжа продолжает обращаться как товар и постоянно вновь продаваться. Связь он замечает лишь тогда, когда проданная им временному покупателю пряжа накапли-вается в руках последнего как непроданный товар, и это обстоятельство делает невозможной ни при каких обстоятельст¬вах продажу пряжи, находящейся в руках самого производи¬теля. Тогда это обратное воздействие на кругооборот его индивидуального капитала напоминает ему, что хотя для него акт Т — Д уже антиципирован, но в действительности с общественной точки зрения он еще не совершился. С другой стороны: Т’ —Д’, как и любая продажа, представляется покупателю как Д — Т, купля. Следовательно, для покупателя, который хочет опять продать пряжу, Т — Д = Д — Т, есть первый