Собрание стихотворений, Терапиано Юрий Константинович

Собрание стихотворений

2012 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Юрий Терапиано. Собрание стихотворений

ЛУЧШИЙ ЗВУК (Мюнхен, 1926)

I. Лучший звук

Лучший звук

Моей жене

Хороши все звуки земли; Но лучший звук — Верблюжий колокольчик Во время ночного пути В пустыне. Раскачиваясь, идут верблюды. Впереди вожак — нэр. В его колоколе Вместо языка Подвешена человечья берцовая кость. Туман. Как

будто мы идем по горной тропе Над селеньями, лежащими далеко в долине. Глухо бьет берцовая кость. Наверху тучи укрыли небо. Я припоминаю все звуки, которыми цветет жизнь. Темнота. В живую медь колокольчика Бьет мертвая берцовая кость.

В Мекку

Не просить у Бога, Не благодарить Бога, Но с покаянием Путешествовать. Звезды Вытканы ночью, Как мысли человека. При свете луны Белеют чьи то кости, Разбросанные по сторонам дороги. Как самую тончайшую ткань, Увешанную серебряными подвесками, Бог сотворил Мир. И когда В первый раз Он встряхнул ризу — Зазвучала вселенная Великой музыкой Мира. Ветер зашелестел по полю: Заколыхались белые кости. Хорошо Ночью идти Но пути в Мекку: Не просить у Бога, Не благодарить Бога, Но с покаянием Путешествовать…

Кофейня

Какое кофе вкуснее: В этой кофейне, Или то, что готовят на нашей родине?.. Персия славится коврами; А пятна солнца На мостовой около кофейни, Разве не лучше? Музыка: Играет на чашках захожий фокусник. В другом углу Сколько разговоров По поводу султана, его политики, Как много слов Об успехе сегодняшнего базара! Милые! Люди не лучше, чем пыль на солнце. Но отчего Сегодня Вспомнил я Голоса близкие сердцу: Матери, друзей, возлюбленных… И последний вздох Умирающего отца…

«Вечер…»

Вечер. Воздух прозрачен. Лежу на крыше И смотрю в небо. Господи, Откуда Ты Взял такой океан? Каким чудом Опрокинул на землю, Не пролив ни одной капли?.. Девушки, Идите со мною Мимо мечетей, В тень, В темноту дорожек Султанского сада.

Ночью

Слушаю: За стеной Шаги неизвестного прохожего. Если бы Зашел он посетить меня: Стук в калитку, Шорох затвора; И вдруг Фонарь осветит И лицо, И бороду, И ближнюю яблоню. Поздний гость Приходит от Бога, Как воспоминанье, Как думы в полночь. Тихо. Шаги замолкли. Между деревьев Крупные светящиеся точки, Движущиеся в темноте.

Калам (палочка для писания)

Милый! Губы твои — цвет роз: Они красны… Глаза — для меня — река, Голос — молния, Которая падает На крышу дома. О, калам! Рука не хочет писать; Текут

чернила; Пятна чернил — кровь… О, калам! Сад сияет; Солнце всходить; Нежданный ветер Срывает с веток Розовый цвет… Что писать?.. Разве не страшно Вымолвить: Ты — мой!

В пятницу (Магомет во время бегства из Мекки)

Благословен сей день печали, День скорби на моем лице: Клянитесь пятницей в начале, И в середине, и в конце! Сошел и положил верблюда, Пред Богом длани распростер, Снял вьюки и достал оттуда Простой молитвенный ковер. Я плакал, внук Эльмоталеба, Слезами гнева и тоски, И строгий свет струился с неба На камни, воду и пески… Колодец с желобом из глины Полынью чахлой окаймлен… Песчаник и песок старинный, А сверху — небо без времен.

Вождь

Мы шли сыпучими песками, Минуя редкие ключи, От зноя черными руками Сжимая копья и мечи. И по тропам, во прах сожженным, За нами двигалась беда, Младенцы, матери и жены, Шатры, повозки и стада. Львы — по ночам на перепутьях; Днем — зной и клекоты орла; Рвал ветер жалкие лоскутья, Едва скрывавшие тела. А шейхи, ударяя в бубны, Храня от зноя и дождя, Несли под клич и грохот трубный Носилки нашего вождя. Изнеможенные, с досадой Мы думали, что он велик, Спокойный за тройной оградой Коней и воинов и пик. А в воздухе — и пыль и пламя, У ног тяжелые пески, И над усталыми рядами Колеблемые бунчуки, Бой бубнов, скрип колес и ржанье. Орда выстраивалась, шла. И вот, за отдаленной гранью Мы увидали: купола, Поля, покрытый пшеницей, Каналы, пальмы и дворцы… Рыдали схваченный жницы, Бежали по полю жнецы. Мы стали сыты и богаты, — Быкам добыча не легка; Рвал ветер пестрые халаты, Парчу и бархат и шелка. А шейхи, ударяя в бубны, Храня от зноя и дождя, Под крик и плачь и грохот трубный Несли убитого вождя: Он шел, еще непогребенный, Куда уходят без следа Мужчины, матери и жены, Шатры, повозки и стада.

«Левант, Левант! Под небом золотым…»

Левант, Левант! Под небом золотым Плющи по скалам, запах олеандра, И башня Геро и Леандра Над Геллеспонтом, берегом крутым. Испил и я от сладких вод Востока; Что ж в сердце вдаль, на север, унесу: Жужжанье пчел и камни у потока, Чужой ли голос, русую ль косу?.. На освещенном солнечном экране Воспоминанье… Два больших крыла, Два долгих года, дым горящих зданий, И та любовь, которая была.

II. Мой дом

«Мемфис, Ермополь, Фивы, Абидос!..»

Мемфис, Ермополь, Фивы, Абидос! Умолк певец в дому осиротелом. В лазури, в золоте, в гирляндах роз Не выйдет барка за Великим Телом. Померк Амон в моей родной стране. В стране развалин реет мрак вечерний. Но книгу Гермия — я сохранил. На мне Огонь веков и месть безумной черни. Толпа, толпа! Мы ведали восход, Амона-Агнца ведали и ждали, Когда в Египет сына понесет Мария-Мирзам в грубом покрывале. О, солнце-свет! О Горус-Назорей! Мир почернел, от света отлученный… Чей смертный вопль, в тоске неизреченной, Смутил в гробах почиющих царей.

1 2 3 4 5 6 7-26