Собрание стихотворений

Терапиано Юрий Константинович

«Качалось дерево сухое…»

Качалось дерево сухое В ненастный вечер за окном, Сад почернел, как остов Трои, Сожженной гибельным огнем. Всю ночь до самого рассвета Очаг, дымя, пылал в углу И дождь, размеренно, как Лета, Стекал беззвучно по стеклу. Нигде ни шороха, ни стука, Все то же, как сто лет назад: Грязь на дороге, ветер, скука, Восход, похожий на закат.

Командарм

Командарм

под стражей, под замком. Часовые, сторожа кругом. Завтра рано утром повезут Командарма красного на суд. — Ты предатель родины и вор, С заграницей вел ты разговор, Ты с собакой Троцким яму рыл, С мертвым Каменевым ворожил! И увидел вдруг — в дыму, в огне — Он себя на золотом коне: Как он перед строем гарцевал, Шашкою отмахивал сигнал. Помнишь, помнишь — синий поезд твой, Ярко-красный флаг над головой? Как равнялся конный строй, пыля, Как гудела, как тряслась земля, Как сплеча рубил ты, осердясь, Как поляков втаптывал ты в грязь, Как кричал ты: «Белых выводи!», Как сердца стучали в их груди, Как под утро наряжали взвод Вывести их начисто в расход. — С пулею в затылке, руки врозь, — Завтра станем братьями, небось!

Стихи о границе

1. «Бьется челнок одинокий…»

Бьется челнок одинокий Времени в ткацком станке, Ветер шумит на востоке, Тучи идут налегке. И в облаках, искушая Смелостью гибельный рок, Птичья летящая стая Ищет пути на восток. Смотрит в пространство пустое: Неодолимо оно. Сердце мое слюдяное, Бедное светом окно!

2. «Хмуро надвинув наличник…»

Хмуро надвинув наличник, Путь часовой сторожит. Мимо столбов пограничных Заяц не пробежит. Зверю и человеку: — «Стой!» — сиянье штыка. Ветер сухой через реку Низко несет облака. В снежную русскую вьюгу, В зимнюю трудную мглу, Брату родному, другу: — «Стой! Пропустить не могу!».

3. «Ветром холодным, снежным…»

Ветром холодным, снежным… — Бьется шинель на ветру… Снегом пушистым, нежным… — Ближе к огню, к костру… — И над полями пустыми Громче, все громче, ясней Слышится чудное имя Будущей славы твоей.

4. «Россия! С тоской невозможной…»

Россия! С тоской невозможной Я новую вижу звезду — Меч гибели, вложенный в ножны, Погасшую в братьях вражду. Люблю тебя, проклинаю, Ищу, теряю в тоске, И снова тебя заклинаю На страшном твоем языке.

СТРАНСТВИЕ ЗЕМНОЕ (Париж: Рифма, 1951)

ОТ

АВТОРА

В этот сборник я включил 20 стихотворений из числа написанных в 1944–1949 г.г. и 4 стихотворения прежних лет в новой редакции.

«Бьет полночь. Все люди уснули…»

Бьет полночь. Все люди уснули, В лесу и в горах тишина. Глубокою ночью, в июле, На небо смотрю из окна. Высокие синие звезды, Мерцание дальних миров, Высокий торжественный воздух, Невидимый Божий покров. И счастье и мир надо мною, Но как успокоиться мне — Природа?.. А сердце земное, Как грешник, горит на огне.

«Утром, в ослепительном сияньи…»

Утром, в ослепительном сияньи, Ночью, при мерцающей луне, Дальний отблеск, смутное сознанье Вдруг становится доступным мне. «Господи, — твержу я, — как случайны Те слова, в которых благодать, Господи, прошу, нездешней тайны Никогда не дай мне разгадать. Не хочу последнего ответа, Страшно мне принять твои лучи. Бабочка, ослепшая от света, Погибает в пламени свечи».

«Поэт рассказал в изумленье…»

Поэт рассказал в изумленье Про музыку сфер голубых, Про ангела чудное пенье В безбрежных просторах ночных. Есть в каждом из нас эти звуки И отблески райского сна; Нам в горе, в болезни, в разлуке Небесная сладость дана. Среди расцветанья и тленья, Весною, при бледной луне, Былинки ничтожной движенье Понятным становится мне. К чему на земле это чудо? Не лучше ль остаться глухим? Но музыка льётся оттуда И жертвенный стелется дым.

«Ропот, надежда, восторг, сомненье…»

Ропот, надежда, восторг, сомненье, Вера, отчаянье, гнев, хула, Смутное счастье и смутное пенье, Вечная смена, утрата, забвенье Меры добра и зла. Если б могло это стать по-другому, Если б могли мы наверное знать, Если б с пути возвращались мы к дому, Если б не так, в пустоте, по земному Было дано умирать.

«В колодец с влагой ледяной…»

В колодец с влагой ледяной, В глубокий сон воды безмолвной, Осколок, брошенный тобой, Врывается, движенья полный. Он с плеском падает глухим, Сверкает вихрем брызг летящих, И гладь, разорванная им, В кругах расходится блестящих, Вскипает звонкою волной; Но истощается движенье И на поверхности покой Сменяет гневное круженье. А там, на самой глубине, Куда ушло волны начало, На каменном упругом дне Она ещё не отзвучала. И не исчезла без следа. И долго, затаив дыханье, Обиды не простит вода В суровом холоде молчанья.